Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл освободился из объятий Морфея ровно в половину седьмого утра в своём загородном дворце год Геленджиком, очнувшись на позолоченной простыне, как обычно в окружении двух обнажённых монашек, и по старой традиции. мешочек со снегом, который каждый вечер вдыхал Гундяев перед сном, был разорван и просыпан.

— Прости Господи, кокошу проебал. — пробубнил Кирилл в сторону золотой иконы Иисуса Христа в стиле SWAG, который открывал дверь Mercedes-Benz S-600 "Pullman-Guard" Его Святейшеству.

Шлёпнув по мясным ягодицам своих шлюшек, Патриарх поднялся с кровати, одевая элитный халат «Eke Home», и сначала направился в туалет, где священнослужитель сел на серебрянный биде.

— Bombe. — произнёс на немецком Гундяев, отлив мочи и приготовившись играть по-крупному. В момент падения кала из динамиков в стене, проигрывающих Вивальди, заиграла случайная песня группы Каспийский Груз. Умное биде омыло гениталии Патриарха ромом Bacardi и высушило Кирилла.

Затем Святейший омыл руки освящённым Dawidoff, и направился в сторону джакузи, где ему предстояли очистительные утренние процедуры. Вместо воды (ведь негоже наместнику Бога мыть своё тело в обычной жидкости) там было налито белое вино Santa Cruz White Semi-Sweet.

— Иншалла! — крикнул Патриарх, ныряя туда бомбочкой.

Затем Патриарх вынырнул из вина и стал плескаться в нём, после чего вылез из джакузи, встав в императорскую позу, пока монашки обтирали его одноразовыми полотенцами и выдвинулся на кухню, где его ждал по-православному скромный завтрак — мраморная говядина с чёрной икрой и бутылкой текилы Extra anejo. Позавтракав, Гундяев стал собираться на работу. Рубашка — Финляндия, костюм — итальянский, ряса — индивидуальная от Stone Island, пиджак — Латинская Америка, ботинки — Япония, трусы — ах ты ёб твою мать! Трусы грязные, блядь! Немецкие, сука!

— Ай бляяяяя я грязюку поймал! — негодовал Гундяев, выискивая в шкафах трусы. Однако по странному стечению обстоятельств все они были грязными. либо вчерашними. Партия новых трусов, которая шла в резиденцию Патриарха, по страшной ошибке оказалась уже использованной. Кем — неизвестно. И вообще, всё это было похоже на диверсию. Но что же делать?

— О Боже! — метался Патриарх. В голову назойливо лезла мысль о том, чтобы прийти на проповедь в Храм Христа Спасителя голым, ибо Адам и Ева. наши пралюди, не стыдились Господа и ходили нагишом. Но потом Кирилл осознал, что это как-то уж слишком, да и друзья не поймут. А надо было поспешить, ведь самолёт уже был готов к взлёту и посадке в Москве.

— Бляяядь... — повесил голову Кирилл, которому ничего не оставалось делать, как идти на работу в старых трусах.

Спускаясь к своему частному самолёту "Messerschmitt K-Real 666", на Гундяева напала ещё одна проблема — трусы постоянно лезли в жопу, проваливаясь между жирных ягодиц Его Святейшества.

— Ах ты ж пиздота вездесущая. маму её ебал. — ругался Гундяев, из-за застрявших трусов передвигаясь в раскорячку, словно старая бабка-ветеран к свободному месту в общественном транспорте.

Сотрудники Федеральной службы охраны лишь удивлённо переглядывались, глядя на Гундяева.

Бизнесмен тем временем сел на своё кресло из редчайшего дерева (одноразовое) в окружении похотливых монашек и монахов. Самолёт взлетел.

В авиалайнере, среди людей, Патриарх попытался поправить трусы, которые к тому же натирали и зудели. Неумело обшаривая промежность сквозь рясу, Его Святейшество привлёк к себе внимание всего эскорта.

Все люди рядом с Кириллом начали понимать, что состоятельный миллиардер, обладающей сетью собственных офисов, банков и табачных, и винных фабрик, сидел перед ними в грязных трусах. Что и почему? Сопровождающие задумались. Новый фетиш или желание вспомнить ленинградское детство, где нижнее бельё не менялось годами?

А на самом деле всё было гораздо проще. Гундяев банально не нашёл чистых трусов. И ему было стыдно.

Его Святейшество чувствовал себя старой свиньёй, потому что молодая писала статьи в "Спутник и Погром".

Отрывок из биографической книги «Кирилл: жизнь под Богом».