Сап, оружач. Время охуительных историй про слабоумие и инженерный гений.

Прошлое. Малолетний я, сын потомственных немецких кузнецов-иммигрантов, решаю наконец применить знания предков, переданных мне моим великим дедом, во благо моего слабоумия.

Жил я тогда в деревне и кузница-мастерская деда, где тот учил меня ковать и ебашить по полену двуручным мечом, была мне вторым, первым и третьим домом, где я, когда дед уходил на охоту, придавался аутичным потугам в сомнительное творчество. У деда также был самогонный аппарат и вино, что он делал из винограда который он растил рядом с кузницей.

Дальше из деревни, в километрах десяти, была военная база, где служили два каких-то угашенных алкаша. И вот, одним прекрасным днём, в порыве аутичного вдохновения, я отправился туда с ящиком самогона для проведения торгового бартера в целях обеспечения моего маленького государства "Кузница Еблана" военными ресурсами. Тактика моей внешней политики была проста: споить двух бухачей водярой и затем выторговать на оставшуюся водяру гранулированный порох. В ходе бурных переговоров хитрого амбассадора "Кузницы Еблана" с двумя представителями военного склада, было получено два с половиной килограмма пороха в гранулах. Обрадованный успешной сделкой, мелкий я побрёл обратно в деревню, оставив двух вояк праздновать приобретение водяры в их узкой компании.

Вернувшись в кузницу я приступил к ваянию моего великого творения. Руководствуясь маленькой книжечкой, где были расписаны устройства различного огнестрельного оружия, я решил, что буду делать револьвер, потому что я обожал вестерны и потому что, реалистично, только его я и мог сделать, имея в распоряжении килн, наковальню и токарный и шлифовальные станки. Взяв кусок стали неопознанной маркировки я принялся ковать из него что-то отдалённо напоминавшее rahmen револьвера, однако сам ствол в нём я высверлить никак не мог, пока я не додумался впихнуть это стальное убожество в токарный станок, где из-за асимметрии этого куска металла его косоёбило как только можно, но уверенно зажав его в патроне станка посильнее и вытерпев страшные завывания терзаемой моим гением машины, я таки смог добиться относительно ровного отверстия на всю длину, теперь уже, ствола. В принципе процесс изготовления не был чем-то особенным: отрезать кусок стали, расковать, остудить, насверлить, закалить. В собранном виде это косое и хромое чудище даже было похоже на револьвер, если, конечно, закрыть один глаз, а затем и второй.

Интереснее был процесс изготовления патронов, в процессе которого я дважды чуть не лишился глаз, жизни и вообще всего, потому что, будучи великим гением (и тупейшим из гениев при этом), думал, что закатывать порох в раскалённую гильзу, было хорошей идеей. Однако со временем я додумался до другого метода, и даже выковал некую приспособу на подобии пресса, чтобы на холодную закатывать пулю в гильзу. Так как тупнем я был ещё тем и мне не особо хотелось крошить столь драгоценный, добытый бартером, порох, я просто делал латунную гильзу в диаметр гранулы и в длину с три гранулы, с запасом на закатку пули, конечно же. В процессе проб и ошибок получился брат-Франкенштейн патрона .22 Longrifle: длинный, узкий, аляповатый и со стальной пулей, потому что свинца в кузнице деда я найти не мог.

Итак. Все приготовления завершены, хтонический ктулху-"револьвер" и франкенштейн-"патроны" были готовы к испытанию. Но испытание, конечно, должно было быть проведено особенным образом, ведь я сам - очень особенный. Я зарядил все шесть "франкенштейнов" в цилиндр и нацелился на полено на улице (на самом деле я не целился, потому что до ебучей мушки я тогда не додумался), я взвёл курок и дрожащей рукой нажал на спусковой крючок. Но вместо ожидаемого выстрела, произошёл ожидаемый разъёб rahmen "револьвера" и цилиндр, рассыпав оставшиеся патроны, отправился прямо мне в ебало. Кусок горяче-холодной стали ебанул мне в лоб, а сам "револьвер" превратился в конфетти. Через минуту я очнулся, валяясь на траве, рука болела, пальцы были на месте (к сожалению), в траве валялись ошмётки моего творения. Полено не пострадало. Я собрал смелость в кулак, яйца туда тоже, встал и стал осматривать поле брани. Оказалось, что закалять нужно было весь rahmen, а не только ствол.

Я долбаёб. Но я учёный. Я продолжил совершенствовать конструкцию табельного вооружения моего государства "Кузница Еблана", и только где-то к пятому прототипу я таки додумался, зажимать "револьвер" между двух досок и спускать крючок рыболовной леской. За лето, получив несколько добродушных пиздюлин от деда, я таки смог, на восьмом прототипе, добиться идеала в мире огнестрельного оружия (я наконец поставил туда мушку), дед даже похвалил моё слабоумие (мой гений) и в итоге, потащил меня на охоту, испытать моё творение.

На охоте, я понял, что я не только гениальный изобретатель, но и хуёвый стрелок. Гладкоствольный Револьвер "Ктулху" MK.VIII показал себя отлично в полевых испытаниях (тетерев получил пизды), правда пизды тетерев получил только спустя пару цилиндров ушедших на пристрелочную корректировку. Однако, когда тетерев таки получил пизды, пуля, которая летела плашмя из гладкого ствола, оторвала бедняге нахуй голову. Мне было его жаль, и с дедом мы провели ему похороны в моём желудке (бедняга был вкусный)

Так и лежит тот самый "Ктулху" под половицей, в кузнице деда - столице государства "Кузница Еблана"