Двач.hk не отвечает.
Вы видите копию треда, сохраненную 20 ноября в 12:38.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Вы видите копию треда, сохраненную 20 ноября в 12:38.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
МЕХАНИКА: д100 на выполнение поста, д100 на успех, выше - лучше.
К стрельбе, холодному оружию и рукопашному бою добавляем +20, к взаимодействиям с механическими устройствами +10.
Журнал: https://pastebin.com/qjRs1gKx
Систему допилю между тредами, если взлетит
Бернард уперся локтями и грудью в невысокую стену из мешков с песком, приник к ним и прижал бинокль к глазам. Перед ним лежало неровное, испещренное кратерами и снежными барханами поле промерзшей земли. Ни деревьев, ни травы здесь никогда не росло - даже лишайник и тот был редок. Бело-коричневое месиво из грязи, льда и снега уходило далеко, до самого горизонта, где мелочи взрытого артиллерийскими ударами ландшафта выравнивались и сливались в гладкую линию, которая нарушалась только горным перешейком, с вершин которого день и ночь поднимались черные, густые столбы дыма. Враг ковал клинки и отливал стволы орудий у Бернарда на виду, но поделать с этим что-либо он был не в силах. Ни он, ни его товарищи, ни его командование: путь до горы простреливался, что с одной, что с другой стороны. Справа и слева от Бернарда простирался лабиринт, который целиком состоял из окопов, редутов, командных пунктов, артиллерийских позиций, подземных складов и всего остального, что его товарищи успели выкопать. Когда-то через местность проходила железная дорога - она шла по длинной, ныне разбитой насыпи на север. Сейчас ее рельсы заканчивались где-то в получасе спокойного шага за спиной солдата. Он поправил граненое кольцо между трубками бинокля, и рваная грань кратера, на которую он смотрел, выросла, обросла деталями, смотреть на которые ему не очень-то и хотелось. Окинув местность взглядом еще раз, положил бинокль на мешок с песком. Перед его лицом нависла рожа, о которой ветераны обменивались байками по вечерам: черные, жесткие волосы, как будто украденные с конского хвоста, заплетенные в длинные косы, серая, жесткая кожа, в комбинации с формой черепа придававшая лицу вид грубо высеченной статуи. Поверхность ее была покрыта сетью шрамов, несовместимых с человеческой жизнью. Широко открытые, неморгающие глаза - без радужки, без зрачка, черные сферы под кустистыми бровями. Тонкие губы обнажали обсидиановый частокол зубов, украденный у твари из морских пучин. Высокий лоб был увенчан сточенными и окольцованными рогами, к основанию каждого из которых было подвешено по жетону с изображением имперского герба. Голова, как это бывает, крепилась к шее - толстой, крепкой и покрытой черной щетиной, в этом случае обрамленной ожерельем из высушенных человеческих пальцев. Бернард брыкнул ногами, пытаясь разорвать дистанцию, и ударился спиной в пол из стоптанной земли, перевернулся и почувствовал, как падает куда-то вниз. Падение длилось меньше секунды и закончилось столкновением его головы с половицами замызганного трактира. Резкая боль прошла почти моментально. Полуденное солнце светило в окно, нагрев доски под его руками и теперь переключившись на спину и плечи мужчины. За неаккуратно помытым окном шумела тесная улочка: фыркали кони, запряженные в повозки, время от времени покрикивали дети, сотни шагов и причитаний спешивших взрослых смешивались в единый гул.
Он разлепил глаза, осторожно прощупал пол и сел на задницу, скрестив босые ноги. Во рту было сухо, к сухости добавлялся противный привкус вчерашнего вечера. Поморщившись, прокрутил в голове главное, что он более-менее помнил. Полувековая мясорубка закончилась восемь лет назад, и несмотря на то, что он успел только к ее окончанию, ему досталось похуже многих его товарищей. Странным образом, армия, в числе которой он был, проиграла, но его собственная родина, Лодезия, выиграла, отбив независимость у метрополии, сменив сторону вскоре после того, как Бернард в последний раз был в бою. Он не числился среди свидетелей этих событий - где-то 12 лет он дрифтовал на айсберге и вышел к цивилизации почти год назад. Кроме этого года Бернард затруднялся что-либо вспомнить: Туманы между его родной Ойкуменой и той, что была далеко на севере, вырвали из его головы память, сожрали номерные знаки на его винтовке, и размыли засечки на рукояти его пистолеты, а также выдавили из него способность умереть. По крайней мере, к такому выводу пришло его новое начальство и врачи, которые ухаживали за ним первые три месяца по его возвращению. Его куратор, Каменный Глаз, был к Бернарду достаточно мягок и даже пообещал отыскать родню парня, и выдавал ему приличное жалование "на время адаптации".
Каменный Глаз относился к первому основанию Ножей, и сам потерял существенную долю конечностей на войне, заменив их на протезы. Было ли отношение куратора к Бернарду результатом искреннего сочувствия, играющей отеческой жилки или попыткой подкупить ценный кадр, Бернард не знал, но и важным ему это не казалось - его несколько месяцев кормили и одевали, не требуя ничего в ответ, а потом пригласили на службу. Никаких контрактов он не подписывал: Ножи вели документацию крайне избирательно. Вместо контракта он и Каменный Глаз поочередно сжали в своих ладонях лезвия кинжалов, которыми организация пользовалась для отслеживания лояльности своих агентов и их идентификации. Перед ритуалом бывший комбат потратил несколько минут, объясняя, что сам по себе Бернард умереть не может, но есть судьбы хуже смерти - и борьба с нелегальным или преступным использованием магии вполне может привести парня к какой-либо из них. Бернарду было без разницы, а потому вскоре он вытирал ладонь от смеси своей и чужой крови. Порез зарос у него на глазах, без всяких заговоров. Больше недели он провел в купеческом отделении поезда: без пересадок и пауз он ехал из Оскилле, столицы Лодезии, в Цетель, мелкий город на границе Траскийского Союза, в который его родина теперь входила. Цетель был близок к Карайду, Земле Крепостей - федерации монархических городов-государств, которая отсрочила свое присоединение. Союзу, даже с имперскими армиями, было невыгодно туда лезть, пока Протектораты наступали с юга, а Карайд торговался за как можно более выгодное положение внутри растущей гегемонии. Проезжая, Бернард видел, как его страна и ее союзницы зализывали раны. Те страны, что отказались от интеграции в Союз под руководством Лодезии, были завоеваны имперскими кланами и переданы в управление союзной канцелярии. Кланы, перевооруженные и жаждущие возмездия, отличали людей скорее по вкусу и боевой подготовке, чем по гражданству, языку, полу и сословию, и на управление человеческим обществом никак не годились за редкими исключениями. Часть городов на пути поезжа была низведена до руин, и теперь отстраивалась обратно. Часть была сдана без боя, и теперь кишела обосновавшихся в них беженцами. С тяжелыми боями но без серьезных разрушений был взят Траск - крупнейший город на севере континента, от которого новая гегемония взяла свое имя, и которое она сделала столицей столиц. Бывший солдат успешно проспал и сам город, и его окрестности, несмотря на рекомендацию Каменного Глаза глядеть в окно, проезжая мимо.
По прибытии в Цетель Бернард нашел самый дешевый трактир, снял в нем комнату, напился и лег спать, предварительно удивив других постояльцев тем, насколько быстро его желудок переваривал еду - доказательство он предоставил в виде своей собственной свежей рвоты. Теперь он сидел в исподнем на полу своей комнаты. Похмелья не было, были голод и жажда. Комната за свою цену была неплохая, просторная, но без излишеств и отдельного санузла. Жесткая кровать была крепко сбита и соседствовала с тумбой. Имелось зеркало, шкаф для одежды и потертое кресло, залатанные занавески. На этом убранства заканчивались. Пахло мылом, старыми хвойными досками, как в покосившейся бане, и готовящейся на огне жирной едой. На часах было десять утра с хвостиком, к двенадцати он должен был заявиться в штаб местного ополчения, выполнявшего с грехом на пополам функции местной полиции, найти там офицера, занимавшегося неким "Делом по Сахарной Улице", и через него выйти на своего коллегу. Бернард искренне надеялся, что его коллега более опытен чем он сам, и что они будут работать в паре в дальнейшем. Где-то на первом этаже загремело железо - пустые сковородки и кастрюли обрушились на пол и друг друга.
К стрельбе, холодному оружию и рукопашному бою добавляем +20, к взаимодействиям с механическими устройствами +10.
Журнал: https://pastebin.com/qjRs1gKx
Систему допилю между тредами, если взлетит
Бернард уперся локтями и грудью в невысокую стену из мешков с песком, приник к ним и прижал бинокль к глазам. Перед ним лежало неровное, испещренное кратерами и снежными барханами поле промерзшей земли. Ни деревьев, ни травы здесь никогда не росло - даже лишайник и тот был редок. Бело-коричневое месиво из грязи, льда и снега уходило далеко, до самого горизонта, где мелочи взрытого артиллерийскими ударами ландшафта выравнивались и сливались в гладкую линию, которая нарушалась только горным перешейком, с вершин которого день и ночь поднимались черные, густые столбы дыма. Враг ковал клинки и отливал стволы орудий у Бернарда на виду, но поделать с этим что-либо он был не в силах. Ни он, ни его товарищи, ни его командование: путь до горы простреливался, что с одной, что с другой стороны. Справа и слева от Бернарда простирался лабиринт, который целиком состоял из окопов, редутов, командных пунктов, артиллерийских позиций, подземных складов и всего остального, что его товарищи успели выкопать. Когда-то через местность проходила железная дорога - она шла по длинной, ныне разбитой насыпи на север. Сейчас ее рельсы заканчивались где-то в получасе спокойного шага за спиной солдата. Он поправил граненое кольцо между трубками бинокля, и рваная грань кратера, на которую он смотрел, выросла, обросла деталями, смотреть на которые ему не очень-то и хотелось. Окинув местность взглядом еще раз, положил бинокль на мешок с песком. Перед его лицом нависла рожа, о которой ветераны обменивались байками по вечерам: черные, жесткие волосы, как будто украденные с конского хвоста, заплетенные в длинные косы, серая, жесткая кожа, в комбинации с формой черепа придававшая лицу вид грубо высеченной статуи. Поверхность ее была покрыта сетью шрамов, несовместимых с человеческой жизнью. Широко открытые, неморгающие глаза - без радужки, без зрачка, черные сферы под кустистыми бровями. Тонкие губы обнажали обсидиановый частокол зубов, украденный у твари из морских пучин. Высокий лоб был увенчан сточенными и окольцованными рогами, к основанию каждого из которых было подвешено по жетону с изображением имперского герба. Голова, как это бывает, крепилась к шее - толстой, крепкой и покрытой черной щетиной, в этом случае обрамленной ожерельем из высушенных человеческих пальцев. Бернард брыкнул ногами, пытаясь разорвать дистанцию, и ударился спиной в пол из стоптанной земли, перевернулся и почувствовал, как падает куда-то вниз. Падение длилось меньше секунды и закончилось столкновением его головы с половицами замызганного трактира. Резкая боль прошла почти моментально. Полуденное солнце светило в окно, нагрев доски под его руками и теперь переключившись на спину и плечи мужчины. За неаккуратно помытым окном шумела тесная улочка: фыркали кони, запряженные в повозки, время от времени покрикивали дети, сотни шагов и причитаний спешивших взрослых смешивались в единый гул.
Он разлепил глаза, осторожно прощупал пол и сел на задницу, скрестив босые ноги. Во рту было сухо, к сухости добавлялся противный привкус вчерашнего вечера. Поморщившись, прокрутил в голове главное, что он более-менее помнил. Полувековая мясорубка закончилась восемь лет назад, и несмотря на то, что он успел только к ее окончанию, ему досталось похуже многих его товарищей. Странным образом, армия, в числе которой он был, проиграла, но его собственная родина, Лодезия, выиграла, отбив независимость у метрополии, сменив сторону вскоре после того, как Бернард в последний раз был в бою. Он не числился среди свидетелей этих событий - где-то 12 лет он дрифтовал на айсберге и вышел к цивилизации почти год назад. Кроме этого года Бернард затруднялся что-либо вспомнить: Туманы между его родной Ойкуменой и той, что была далеко на севере, вырвали из его головы память, сожрали номерные знаки на его винтовке, и размыли засечки на рукояти его пистолеты, а также выдавили из него способность умереть. По крайней мере, к такому выводу пришло его новое начальство и врачи, которые ухаживали за ним первые три месяца по его возвращению. Его куратор, Каменный Глаз, был к Бернарду достаточно мягок и даже пообещал отыскать родню парня, и выдавал ему приличное жалование "на время адаптации".
Каменный Глаз относился к первому основанию Ножей, и сам потерял существенную долю конечностей на войне, заменив их на протезы. Было ли отношение куратора к Бернарду результатом искреннего сочувствия, играющей отеческой жилки или попыткой подкупить ценный кадр, Бернард не знал, но и важным ему это не казалось - его несколько месяцев кормили и одевали, не требуя ничего в ответ, а потом пригласили на службу. Никаких контрактов он не подписывал: Ножи вели документацию крайне избирательно. Вместо контракта он и Каменный Глаз поочередно сжали в своих ладонях лезвия кинжалов, которыми организация пользовалась для отслеживания лояльности своих агентов и их идентификации. Перед ритуалом бывший комбат потратил несколько минут, объясняя, что сам по себе Бернард умереть не может, но есть судьбы хуже смерти - и борьба с нелегальным или преступным использованием магии вполне может привести парня к какой-либо из них. Бернарду было без разницы, а потому вскоре он вытирал ладонь от смеси своей и чужой крови. Порез зарос у него на глазах, без всяких заговоров. Больше недели он провел в купеческом отделении поезда: без пересадок и пауз он ехал из Оскилле, столицы Лодезии, в Цетель, мелкий город на границе Траскийского Союза, в который его родина теперь входила. Цетель был близок к Карайду, Земле Крепостей - федерации монархических городов-государств, которая отсрочила свое присоединение. Союзу, даже с имперскими армиями, было невыгодно туда лезть, пока Протектораты наступали с юга, а Карайд торговался за как можно более выгодное положение внутри растущей гегемонии. Проезжая, Бернард видел, как его страна и ее союзницы зализывали раны. Те страны, что отказались от интеграции в Союз под руководством Лодезии, были завоеваны имперскими кланами и переданы в управление союзной канцелярии. Кланы, перевооруженные и жаждущие возмездия, отличали людей скорее по вкусу и боевой подготовке, чем по гражданству, языку, полу и сословию, и на управление человеческим обществом никак не годились за редкими исключениями. Часть городов на пути поезжа была низведена до руин, и теперь отстраивалась обратно. Часть была сдана без боя, и теперь кишела обосновавшихся в них беженцами. С тяжелыми боями но без серьезных разрушений был взят Траск - крупнейший город на севере континента, от которого новая гегемония взяла свое имя, и которое она сделала столицей столиц. Бывший солдат успешно проспал и сам город, и его окрестности, несмотря на рекомендацию Каменного Глаза глядеть в окно, проезжая мимо.
По прибытии в Цетель Бернард нашел самый дешевый трактир, снял в нем комнату, напился и лег спать, предварительно удивив других постояльцев тем, насколько быстро его желудок переваривал еду - доказательство он предоставил в виде своей собственной свежей рвоты. Теперь он сидел в исподнем на полу своей комнаты. Похмелья не было, были голод и жажда. Комната за свою цену была неплохая, просторная, но без излишеств и отдельного санузла. Жесткая кровать была крепко сбита и соседствовала с тумбой. Имелось зеркало, шкаф для одежды и потертое кресло, залатанные занавески. На этом убранства заканчивались. Пахло мылом, старыми хвойными досками, как в покосившейся бане, и готовящейся на огне жирной едой. На часах было десять утра с хвостиком, к двенадцати он должен был заявиться в штаб местного ополчения, выполнявшего с грехом на пополам функции местной полиции, найти там офицера, занимавшегося неким "Делом по Сахарной Улице", и через него выйти на своего коллегу. Бернард искренне надеялся, что его коллега более опытен чем он сам, и что они будут работать в паре в дальнейшем. Где-то на первом этаже загремело железо - пустые сковородки и кастрюли обрушились на пол и друг друга.
Даже хз, что тут придумывать. Умыться, позавтракать и идти в штаб. Можно город посмотреть, чтобы время убить. Мб что-то интересное будет. Делать всё равно нечего.
1d100: (38) = 38 - выполнение
1d100: (36) = 36 - успех, если надо
1d100: (38) = 38 - выполнение
1d100: (36) = 36 - успех, если надо
Полуморочное состояние, что в последнее время заменяло Бернарду сон, закончилось.
Каждый раз ему казалось что выход достаточно прост: надо сильно устать, напиться, принять наркотик, и, после всего этого, довести своё тело до кровати. И каждый раз у него ничего не получалось. Для успеха все компоненты должны быть в идеальном соотношении друг к другу. Бернард ощущал себя канатоходцем, который должен пересечь бездну над водопадом, удерживая баланс на скользком от водяной пыли тросе.
Сегодня ночью он переборщил со снотворным. Вялый кошмар растянулся на долгие мучительные часы. Ошмётки униформы на бронированном корпусе штурмовой машины. Лица товарищей с запавшими в череп глазами. Дождь из земляной крошки, поднятой вверх близкими разрывами снарядов. Пустой родительский дом жалобно хлопал незапертыми дверьми.
Проснувшись, Бернард первым делом нащупал рукой винтовку. На ощупь, пальцами, проверил наличие патронов в магазине и в патроннике. Удовлетворённый результатами обследования открыл глаза, сел в кровати. Попытался вспомнить зачем он здесь. Кажется два часа ещё в запасе есть.
Бернард быстро собрался, упаковал все свои немногочисленные вещи. На выходе из комнаты привычно обернулся, чтобы посмотреть не оставил ли чего. Ночью вставать не хотелось и Бернард справил малую нужду в окно. Сейчас же он решил сделать всё как положено. Посетить уборную, помыться, поесть. Также перед встречей с коллегой было бы неплохо побриться. Определённо, визит в парикмахерскую позволит поближе познакомиться с обитателями города
#2d100#
Каждый раз ему казалось что выход достаточно прост: надо сильно устать, напиться, принять наркотик, и, после всего этого, довести своё тело до кровати. И каждый раз у него ничего не получалось. Для успеха все компоненты должны быть в идеальном соотношении друг к другу. Бернард ощущал себя канатоходцем, который должен пересечь бездну над водопадом, удерживая баланс на скользком от водяной пыли тросе.
Сегодня ночью он переборщил со снотворным. Вялый кошмар растянулся на долгие мучительные часы. Ошмётки униформы на бронированном корпусе штурмовой машины. Лица товарищей с запавшими в череп глазами. Дождь из земляной крошки, поднятой вверх близкими разрывами снарядов. Пустой родительский дом жалобно хлопал незапертыми дверьми.
Проснувшись, Бернард первым делом нащупал рукой винтовку. На ощупь, пальцами, проверил наличие патронов в магазине и в патроннике. Удовлетворённый результатами обследования открыл глаза, сел в кровати. Попытался вспомнить зачем он здесь. Кажется два часа ещё в запасе есть.
Бернард быстро собрался, упаковал все свои немногочисленные вещи. На выходе из комнаты привычно обернулся, чтобы посмотреть не оставил ли чего. Ночью вставать не хотелось и Бернард справил малую нужду в окно. Сейчас же он решил сделать всё как положено. Посетить уборную, помыться, поесть. Также перед встречей с коллегой было бы неплохо побриться. Определённо, визит в парикмахерскую позволит поближе познакомиться с обитателями города
#2d100#
394 Кб, 1479x1800Бернард, как мог, поднялся на ноги, натянул рубаху с брюками и раздобыл у мельтешащей в коридоре служанки принадлежности для утреннего туалета. Умывшись у себя в комнате, он уставился на себя в зеркало: порозовевшая кожа растягивалась между острыми выступами нижней челюсти и скул. От горячей воды проявились обычно незаметный шрам: горизонтальный, по ширине всего обычно бледного лица, залегший в паре сантиметров под серыми глазами. У краснеющей полосы, обычно совершенно невидимой, не было истории, по крайней мере той, что Бернард помнил. Растерев подмокшую копну соломенных волос свежим полотенцем, он кое-как причесался, оделся и оглянулся в зеркало еще раз перед выходом: линия с его рожи пропала, пока он разбирался с пуговицами жилета.
Спустившись, солдат затребовал у трактирщика завтрак и нашел свободное место. Первый этаж гостиницы был почти полностью занят - ямщики, мелкие торговцы, живущие рядом, люди неясной профессии и среднего достатка, а также почти дюжина омвритян теснились в относительно небольшом зале, центр которого занимали длинные столы со скамьями. По углам, ближе к стенам и окнам - мелкие, квадратные столики с одним-двумя шатающимися стульями. Омвритяне сидели особняком: беспризорные кузены человечества, промышляющие чем попало, ни у кого, кроме друг друга, особого доверия не вызывали. Масла в огонь подливали врожденные склонности к магии и нечеловеческие черты. И то, и другое, имели какие-то закономерности, в которых Бернард особо не разбирался, и лишь помнил, что они были связаны то ли с адаптацией этого вида к использованию колдовства, то ли с мутациями в результате чрезмерного злоупотребления оным. Свою собственную страну они выкроили совсем недавно, и несмотря на то, что она была одной из основательниц Траскийского Союза, стремительно катилась в сторону магократии с сомнительными лояльностями, а существенная часть народца ее существование и вовсе игнорировала, продолжая беспорядочно шататься по миру. Наличие этих нелюдей в таком количестве в трактире приграничного городка могло значить только одно - где-то рядом, за городской чертой, остановился их табор.
Войгт дождался позднего завтрака, входившего в стоимость комнаты - тарелка с глазуньей, ветчиной и тремя ломтями свежего хлеба . Он помнил, что мог в принципе не есть, вообще - но в таком случае начинал попросту терять сознание, память, слабел и высыхал, оставаясь живым, словно лишайник в суровый сезон. Уминая яичницу, он заметил, что та уже была посолена - трактир не очень доверял своим посетителям.
Прогулка по городу позволила Бернарду окончательно оклематься от длинной поездки и вместе с тем усвоить, где что в Цетеле находилось. Центр занимали старая ратуша с высокой колокольней, небольшой рынок, штаб ополчения, дорогая гостиница и дома зажиточных горожан. Зданиям было по несколько веков: никакого бетона, только камень и дерево, побелка и красная, выцветшая черепица, позеленевшая бронза. Железнодорожная станция была здесь же. Через центр же протекала река, у которой Цетель занял свое имя, пересеченная двумя простецкими мостами. Север города был занят ремесленным районом - шумным, тесным, но чистым местом, большая часть домов в котором имела дворы с пристройками. За ним - единственная в городе больница, развалившаяся сгорода, которую чернорабочие растаскивали у Войгта на глазах. Дальше на север - волны зеленых холмов, за которыми виднелся хвойный лес, фермы и особняки магов, которые почему-то выбрали жить здесь.
Юг города постепенно переходил в трущобы, где Сахарная улица и находилась. Крупнейшим зданием здесь была заброшенная фактория, вокруг которой ополченцы участили патрули и к которой стянули существенное количество персонала - вооруженного и тренированного с грехом на пополам. Кирасы, железные каски из излишков военного времени, старые однозарядные пистоли и винтовки соседствовали с кольчугами и алебардами: индустриализация еще не добралась ни до города, ни до его жителей. Еще хуже их оружие выглядело на фоне его Волнолома и револьвера, вес которых Бернарду был родным и приятным. Уставившись на патрули и посты, пораскинув мозгами над их позициями и курсами, Бернард понял, что просочиться в факторию при должной подготовке у него не затребовало бы особых усилий. Разочарованно вздохнув, он посмотрел на часы и понял, что в штабе его уже ждали.
Штабом трехэтажное здание на центральной площади звалось еще с тех времен, когда его занимали офицеры Протекторатов, использовавшие Цетель как логистический узел для поставок сырья, меха и алхимических реагентов из Карайда, который во время войны торговал с кем угодно. Отсеченный небольшой кирпичной стеной, которая прерывалась железными воротами и контрольно-пропускним пунктом, здание теперь служило городу базой всех экстренных служб. Ворота были открыты, и сонный ополченец пропустил Бернарда без особых вопросов, сказав ему запросить капитана Ллойда.
Оказавшись внутри, в чем-то, напоминавшем прихожую, Войгт это и сделал. Единственный ополченец помещении, который до того не обращал внимание на посетителя, гоготнул. Грузный, с заплывшим и покрытым щетиной лицом, он затушил самокрутку, тяжело поднялся и проковылял за единственную дверь, кроме той, что находилась у мужика за спиной.
"ЛЛОЙД, К ТЕБЕ ОПЯТЬ КАКОЙ-ТО ХЕР ПРИПЕРСЯ, ТЫ ИХ СОБИРАЕШЬ ЧТО ЛИ?" - хриплый вопль, пускай и заглушенный, было совершенно четко слышно. Ухмыляясь, консьерж вернулся за свой стол, достал из пепельницы недокуренную самокрутку и поджег ее снова, уставившись в потолок.
Через пару минут из-за двери послышались шаги и шарканье. Перед Бернардом появился невысокий, хмурый, но крепко сбитый мужчина в кирасе. Он все еще носил армейскую униформу королевства к югу от Лодезии, чье название Бернард не помнил, и выглядел куда приличнее своих подчиненных. Левый глаз и часть лица вокруг него были закрыты дубленым куском черной кожи. На поясе у него висел набор не то оружия, не то инструментов. Он кивнул Бернарду и приоткрыл дверь, после чего провел парня по тихим, прокуренным коридорам штаба - вниз, который служил если не тюрьмой, то местом временного задержания.
"Рад видеть кого-то компетентного. Где служили?" - его низкий голос был ровным и спокойным.
Спустившись, солдат затребовал у трактирщика завтрак и нашел свободное место. Первый этаж гостиницы был почти полностью занят - ямщики, мелкие торговцы, живущие рядом, люди неясной профессии и среднего достатка, а также почти дюжина омвритян теснились в относительно небольшом зале, центр которого занимали длинные столы со скамьями. По углам, ближе к стенам и окнам - мелкие, квадратные столики с одним-двумя шатающимися стульями. Омвритяне сидели особняком: беспризорные кузены человечества, промышляющие чем попало, ни у кого, кроме друг друга, особого доверия не вызывали. Масла в огонь подливали врожденные склонности к магии и нечеловеческие черты. И то, и другое, имели какие-то закономерности, в которых Бернард особо не разбирался, и лишь помнил, что они были связаны то ли с адаптацией этого вида к использованию колдовства, то ли с мутациями в результате чрезмерного злоупотребления оным. Свою собственную страну они выкроили совсем недавно, и несмотря на то, что она была одной из основательниц Траскийского Союза, стремительно катилась в сторону магократии с сомнительными лояльностями, а существенная часть народца ее существование и вовсе игнорировала, продолжая беспорядочно шататься по миру. Наличие этих нелюдей в таком количестве в трактире приграничного городка могло значить только одно - где-то рядом, за городской чертой, остановился их табор.
Войгт дождался позднего завтрака, входившего в стоимость комнаты - тарелка с глазуньей, ветчиной и тремя ломтями свежего хлеба . Он помнил, что мог в принципе не есть, вообще - но в таком случае начинал попросту терять сознание, память, слабел и высыхал, оставаясь живым, словно лишайник в суровый сезон. Уминая яичницу, он заметил, что та уже была посолена - трактир не очень доверял своим посетителям.
Прогулка по городу позволила Бернарду окончательно оклематься от длинной поездки и вместе с тем усвоить, где что в Цетеле находилось. Центр занимали старая ратуша с высокой колокольней, небольшой рынок, штаб ополчения, дорогая гостиница и дома зажиточных горожан. Зданиям было по несколько веков: никакого бетона, только камень и дерево, побелка и красная, выцветшая черепица, позеленевшая бронза. Железнодорожная станция была здесь же. Через центр же протекала река, у которой Цетель занял свое имя, пересеченная двумя простецкими мостами. Север города был занят ремесленным районом - шумным, тесным, но чистым местом, большая часть домов в котором имела дворы с пристройками. За ним - единственная в городе больница, развалившаяся сгорода, которую чернорабочие растаскивали у Войгта на глазах. Дальше на север - волны зеленых холмов, за которыми виднелся хвойный лес, фермы и особняки магов, которые почему-то выбрали жить здесь.
Юг города постепенно переходил в трущобы, где Сахарная улица и находилась. Крупнейшим зданием здесь была заброшенная фактория, вокруг которой ополченцы участили патрули и к которой стянули существенное количество персонала - вооруженного и тренированного с грехом на пополам. Кирасы, железные каски из излишков военного времени, старые однозарядные пистоли и винтовки соседствовали с кольчугами и алебардами: индустриализация еще не добралась ни до города, ни до его жителей. Еще хуже их оружие выглядело на фоне его Волнолома и револьвера, вес которых Бернарду был родным и приятным. Уставившись на патрули и посты, пораскинув мозгами над их позициями и курсами, Бернард понял, что просочиться в факторию при должной подготовке у него не затребовало бы особых усилий. Разочарованно вздохнув, он посмотрел на часы и понял, что в штабе его уже ждали.
Штабом трехэтажное здание на центральной площади звалось еще с тех времен, когда его занимали офицеры Протекторатов, использовавшие Цетель как логистический узел для поставок сырья, меха и алхимических реагентов из Карайда, который во время войны торговал с кем угодно. Отсеченный небольшой кирпичной стеной, которая прерывалась железными воротами и контрольно-пропускним пунктом, здание теперь служило городу базой всех экстренных служб. Ворота были открыты, и сонный ополченец пропустил Бернарда без особых вопросов, сказав ему запросить капитана Ллойда.
Оказавшись внутри, в чем-то, напоминавшем прихожую, Войгт это и сделал. Единственный ополченец помещении, который до того не обращал внимание на посетителя, гоготнул. Грузный, с заплывшим и покрытым щетиной лицом, он затушил самокрутку, тяжело поднялся и проковылял за единственную дверь, кроме той, что находилась у мужика за спиной.
"ЛЛОЙД, К ТЕБЕ ОПЯТЬ КАКОЙ-ТО ХЕР ПРИПЕРСЯ, ТЫ ИХ СОБИРАЕШЬ ЧТО ЛИ?" - хриплый вопль, пускай и заглушенный, было совершенно четко слышно. Ухмыляясь, консьерж вернулся за свой стол, достал из пепельницы недокуренную самокрутку и поджег ее снова, уставившись в потолок.
Через пару минут из-за двери послышались шаги и шарканье. Перед Бернардом появился невысокий, хмурый, но крепко сбитый мужчина в кирасе. Он все еще носил армейскую униформу королевства к югу от Лодезии, чье название Бернард не помнил, и выглядел куда приличнее своих подчиненных. Левый глаз и часть лица вокруг него были закрыты дубленым куском черной кожи. На поясе у него висел набор не то оружия, не то инструментов. Он кивнул Бернарду и приоткрыл дверь, после чего провел парня по тихим, прокуренным коридорам штаба - вниз, который служил если не тюрьмой, то местом временного задержания.
"Рад видеть кого-то компетентного. Где служили?" - его низкий голос был ровным и спокойным.
394 Кб, 1479x1800Бернард, как мог, поднялся на ноги, натянул рубаху с брюками и раздобыл у мельтешащей в коридоре служанки принадлежности для утреннего туалета. Умывшись у себя в комнате, он уставился на себя в зеркало: порозовевшая кожа растягивалась между острыми выступами нижней челюсти и скул. От горячей воды проявились обычно незаметный шрам: горизонтальный, по ширине всего обычно бледного лица, залегший в паре сантиметров под серыми глазами. У краснеющей полосы, обычно совершенно невидимой, не было истории, по крайней мере той, что Бернард помнил. Растерев подмокшую копну соломенных волос свежим полотенцем, он кое-как причесался, оделся и оглянулся в зеркало еще раз перед выходом: линия с его рожи пропала, пока он разбирался с пуговицами жилета.
Спустившись, солдат затребовал у трактирщика завтрак и нашел свободное место. Первый этаж гостиницы был почти полностью занят - ямщики, мелкие торговцы, живущие рядом, люди неясной профессии и среднего достатка, а также почти дюжина омвритян теснились в относительно небольшом зале, центр которого занимали длинные столы со скамьями. По углам, ближе к стенам и окнам - мелкие, квадратные столики с одним-двумя шатающимися стульями. Омвритяне сидели особняком: беспризорные кузены человечества, промышляющие чем попало, ни у кого, кроме друг друга, особого доверия не вызывали. Масла в огонь подливали врожденные склонности к магии и нечеловеческие черты. И то, и другое, имели какие-то закономерности, в которых Бернард особо не разбирался, и лишь помнил, что они были связаны то ли с адаптацией этого вида к использованию колдовства, то ли с мутациями в результате чрезмерного злоупотребления оным. Свою собственную страну они выкроили совсем недавно, и несмотря на то, что она была одной из основательниц Траскийского Союза, стремительно катилась в сторону магократии с сомнительными лояльностями, а существенная часть народца ее существование и вовсе игнорировала, продолжая беспорядочно шататься по миру. Наличие этих нелюдей в таком количестве в трактире приграничного городка могло значить только одно - где-то рядом, за городской чертой, остановился их табор.
Войгт дождался позднего завтрака, входившего в стоимость комнаты - тарелка с глазуньей, ветчиной и тремя ломтями свежего хлеба . Он помнил, что мог в принципе не есть, вообще - но в таком случае начинал попросту терять сознание, память, слабел и высыхал, оставаясь живым, словно лишайник в суровый сезон. Уминая яичницу, он заметил, что та уже была посолена - трактир не очень доверял своим посетителям.
Прогулка по городу позволила Бернарду окончательно оклематься от длинной поездки и вместе с тем усвоить, где что в Цетеле находилось. Центр занимали старая ратуша с высокой колокольней, небольшой рынок, штаб ополчения, дорогая гостиница и дома зажиточных горожан. Зданиям было по несколько веков: никакого бетона, только камень и дерево, побелка и красная, выцветшая черепица, позеленевшая бронза. Железнодорожная станция была здесь же. Через центр же протекала река, у которой Цетель занял свое имя, пересеченная двумя простецкими мостами. Север города был занят ремесленным районом - шумным, тесным, но чистым местом, большая часть домов в котором имела дворы с пристройками. За ним - единственная в городе больница, развалившаяся сгорода, которую чернорабочие растаскивали у Войгта на глазах. Дальше на север - волны зеленых холмов, за которыми виднелся хвойный лес, фермы и особняки магов, которые почему-то выбрали жить здесь.
Юг города постепенно переходил в трущобы, где Сахарная улица и находилась. Крупнейшим зданием здесь была заброшенная фактория, вокруг которой ополченцы участили патрули и к которой стянули существенное количество персонала - вооруженного и тренированного с грехом на пополам. Кирасы, железные каски из излишков военного времени, старые однозарядные пистоли и винтовки соседствовали с кольчугами и алебардами: индустриализация еще не добралась ни до города, ни до его жителей. Еще хуже их оружие выглядело на фоне его Волнолома и револьвера, вес которых Бернарду был родным и приятным. Уставившись на патрули и посты, пораскинув мозгами над их позициями и курсами, Бернард понял, что просочиться в факторию при должной подготовке у него не затребовало бы особых усилий. Разочарованно вздохнув, он посмотрел на часы и понял, что в штабе его уже ждали.
Штабом трехэтажное здание на центральной площади звалось еще с тех времен, когда его занимали офицеры Протекторатов, использовавшие Цетель как логистический узел для поставок сырья, меха и алхимических реагентов из Карайда, который во время войны торговал с кем угодно. Отсеченный небольшой кирпичной стеной, которая прерывалась железными воротами и контрольно-пропускним пунктом, здание теперь служило городу базой всех экстренных служб. Ворота были открыты, и сонный ополченец пропустил Бернарда без особых вопросов, сказав ему запросить капитана Ллойда.
Оказавшись внутри, в чем-то, напоминавшем прихожую, Войгт это и сделал. Единственный ополченец помещении, который до того не обращал внимание на посетителя, гоготнул. Грузный, с заплывшим и покрытым щетиной лицом, он затушил самокрутку, тяжело поднялся и проковылял за единственную дверь, кроме той, что находилась у мужика за спиной.
"ЛЛОЙД, К ТЕБЕ ОПЯТЬ КАКОЙ-ТО ХЕР ПРИПЕРСЯ, ТЫ ИХ СОБИРАЕШЬ ЧТО ЛИ?" - хриплый вопль, пускай и заглушенный, было совершенно четко слышно. Ухмыляясь, консьерж вернулся за свой стол, достал из пепельницы недокуренную самокрутку и поджег ее снова, уставившись в потолок.
Через пару минут из-за двери послышались шаги и шарканье. Перед Бернардом появился невысокий, хмурый, но крепко сбитый мужчина в кирасе. Он все еще носил армейскую униформу королевства к югу от Лодезии, чье название Бернард не помнил, и выглядел куда приличнее своих подчиненных. Левый глаз и часть лица вокруг него были закрыты дубленым куском черной кожи. На поясе у него висел набор не то оружия, не то инструментов. Он кивнул Бернарду и приоткрыл дверь, после чего провел парня по тихим, прокуренным коридорам штаба - вниз, который служил если не тюрьмой, то местом временного задержания.
"Рад видеть кого-то компетентного. Где служили?" - его низкий голос был ровным и спокойным.
Спустившись, солдат затребовал у трактирщика завтрак и нашел свободное место. Первый этаж гостиницы был почти полностью занят - ямщики, мелкие торговцы, живущие рядом, люди неясной профессии и среднего достатка, а также почти дюжина омвритян теснились в относительно небольшом зале, центр которого занимали длинные столы со скамьями. По углам, ближе к стенам и окнам - мелкие, квадратные столики с одним-двумя шатающимися стульями. Омвритяне сидели особняком: беспризорные кузены человечества, промышляющие чем попало, ни у кого, кроме друг друга, особого доверия не вызывали. Масла в огонь подливали врожденные склонности к магии и нечеловеческие черты. И то, и другое, имели какие-то закономерности, в которых Бернард особо не разбирался, и лишь помнил, что они были связаны то ли с адаптацией этого вида к использованию колдовства, то ли с мутациями в результате чрезмерного злоупотребления оным. Свою собственную страну они выкроили совсем недавно, и несмотря на то, что она была одной из основательниц Траскийского Союза, стремительно катилась в сторону магократии с сомнительными лояльностями, а существенная часть народца ее существование и вовсе игнорировала, продолжая беспорядочно шататься по миру. Наличие этих нелюдей в таком количестве в трактире приграничного городка могло значить только одно - где-то рядом, за городской чертой, остановился их табор.
Войгт дождался позднего завтрака, входившего в стоимость комнаты - тарелка с глазуньей, ветчиной и тремя ломтями свежего хлеба . Он помнил, что мог в принципе не есть, вообще - но в таком случае начинал попросту терять сознание, память, слабел и высыхал, оставаясь живым, словно лишайник в суровый сезон. Уминая яичницу, он заметил, что та уже была посолена - трактир не очень доверял своим посетителям.
Прогулка по городу позволила Бернарду окончательно оклематься от длинной поездки и вместе с тем усвоить, где что в Цетеле находилось. Центр занимали старая ратуша с высокой колокольней, небольшой рынок, штаб ополчения, дорогая гостиница и дома зажиточных горожан. Зданиям было по несколько веков: никакого бетона, только камень и дерево, побелка и красная, выцветшая черепица, позеленевшая бронза. Железнодорожная станция была здесь же. Через центр же протекала река, у которой Цетель занял свое имя, пересеченная двумя простецкими мостами. Север города был занят ремесленным районом - шумным, тесным, но чистым местом, большая часть домов в котором имела дворы с пристройками. За ним - единственная в городе больница, развалившаяся сгорода, которую чернорабочие растаскивали у Войгта на глазах. Дальше на север - волны зеленых холмов, за которыми виднелся хвойный лес, фермы и особняки магов, которые почему-то выбрали жить здесь.
Юг города постепенно переходил в трущобы, где Сахарная улица и находилась. Крупнейшим зданием здесь была заброшенная фактория, вокруг которой ополченцы участили патрули и к которой стянули существенное количество персонала - вооруженного и тренированного с грехом на пополам. Кирасы, железные каски из излишков военного времени, старые однозарядные пистоли и винтовки соседствовали с кольчугами и алебардами: индустриализация еще не добралась ни до города, ни до его жителей. Еще хуже их оружие выглядело на фоне его Волнолома и револьвера, вес которых Бернарду был родным и приятным. Уставившись на патрули и посты, пораскинув мозгами над их позициями и курсами, Бернард понял, что просочиться в факторию при должной подготовке у него не затребовало бы особых усилий. Разочарованно вздохнув, он посмотрел на часы и понял, что в штабе его уже ждали.
Штабом трехэтажное здание на центральной площади звалось еще с тех времен, когда его занимали офицеры Протекторатов, использовавшие Цетель как логистический узел для поставок сырья, меха и алхимических реагентов из Карайда, который во время войны торговал с кем угодно. Отсеченный небольшой кирпичной стеной, которая прерывалась железными воротами и контрольно-пропускним пунктом, здание теперь служило городу базой всех экстренных служб. Ворота были открыты, и сонный ополченец пропустил Бернарда без особых вопросов, сказав ему запросить капитана Ллойда.
Оказавшись внутри, в чем-то, напоминавшем прихожую, Войгт это и сделал. Единственный ополченец помещении, который до того не обращал внимание на посетителя, гоготнул. Грузный, с заплывшим и покрытым щетиной лицом, он затушил самокрутку, тяжело поднялся и проковылял за единственную дверь, кроме той, что находилась у мужика за спиной.
"ЛЛОЙД, К ТЕБЕ ОПЯТЬ КАКОЙ-ТО ХЕР ПРИПЕРСЯ, ТЫ ИХ СОБИРАЕШЬ ЧТО ЛИ?" - хриплый вопль, пускай и заглушенный, было совершенно четко слышно. Ухмыляясь, консьерж вернулся за свой стол, достал из пепельницы недокуренную самокрутку и поджег ее снова, уставившись в потолок.
Через пару минут из-за двери послышались шаги и шарканье. Перед Бернардом появился невысокий, хмурый, но крепко сбитый мужчина в кирасе. Он все еще носил армейскую униформу королевства к югу от Лодезии, чье название Бернард не помнил, и выглядел куда приличнее своих подчиненных. Левый глаз и часть лица вокруг него были закрыты дубленым куском черной кожи. На поясе у него висел набор не то оружия, не то инструментов. Он кивнул Бернарду и приоткрыл дверь, после чего провел парня по тихим, прокуренным коридорам штаба - вниз, который служил если не тюрьмой, то местом временного задержания.
"Рад видеть кого-то компетентного. Где служили?" - его низкий голос был ровным и спокойным.
>>7562
Беспечность окружающих навевала мысли о самых невнятных перспективах. Ещё раньше Бернард догадывался, что мало что можно было ожидать от провинциального тылового города. После встречи с начальством истина стала очевидной: это место полная дыра. Бернард Войгт чувствовал себя здесь также уместно, как мёртвая шлюха на церковной скамье. Возможно, этот молодчик спит и видит как бы спихнуть свои обязанности на новенького. На всякий случай Бернард решил представиться полным профаном в военном деле, а именно матросом.
После обмена дежурными приветствиями он пальцем постучал по кирасе Ллойда:
-Опасно у вас тут. Смотрю вы даже в штабе броню не снимаете.
-Что это за канделябр недоделанный на вахте сидит? Он что, буквально понял слова устава: дежурный, услышав лай караульной собаки, должен продублировать его голосом в караульное помещение.
Беспечность окружающих навевала мысли о самых невнятных перспективах. Ещё раньше Бернард догадывался, что мало что можно было ожидать от провинциального тылового города. После встречи с начальством истина стала очевидной: это место полная дыра. Бернард Войгт чувствовал себя здесь также уместно, как мёртвая шлюха на церковной скамье. Возможно, этот молодчик спит и видит как бы спихнуть свои обязанности на новенького. На всякий случай Бернард решил представиться полным профаном в военном деле, а именно матросом.
После обмена дежурными приветствиями он пальцем постучал по кирасе Ллойда:
-Опасно у вас тут. Смотрю вы даже в штабе броню не снимаете.
-Что это за канделябр недоделанный на вахте сидит? Он что, буквально понял слова устава: дежурный, услышав лай караульной собаки, должен продублировать его голосом в караульное помещение.
>>7564
Услышав про флот, Ллойд прищурился. Потом ухмыльнулся с толикой гордости. Как будто он решил, что если Бернард не ответил на его вопрос, доказывало, что капитан захолустного городка и правда работает с секретной полицией Траскийского Союза.
"Давно матросам выдают Волноломы?" - он кивнул на приклад крупнокалиберной винтовки. Та была спроектирована специально для боев с имперской пехотой и кавалерией.
Какое-то время он ковырялся с ключами и дверью в непосредственно тюрьму. Коротенький коридор был частично освещен мелкими окошками, располагавшимися наверху камер, а частично - дешевыми, чадящими свечами, которые сейчас были затушены. Комнатушек было восемь, все из них, кроме одной, пустовали, их металлические двери были открыты. Единственная занятая камера была справа от поста надсмотрщика - в дальней части "тюрьмы".
При виде своего начальника и Бернарда, ополченец, сидевший за столом у дальней стены коридора, молча пошел на выход. Он кивнул обоим, проходя мимо, но слова не проронил. На расшатанном столике лежали журнал посещений, в котором ни капитана, ни солдата никто не отметил. Там же были разложены стопка трактатов по зоологии, шесть свертков, по форме и размеру напоминавшие кирпичи, и вскрытый, небольшой ящик. Внутри ящика - сероватые барханы измельченных до песка кристаллов: Кзулитский маршевый порошок. Бернард мог забыть многие вещи со времен войны, но не острый, дурманящий запах стимулянта, который контрабандой и с молчаливого дозволения некоторых старших чинов контрабандисты везли на фронт. Он отбивал усталость, сонливость, а также защищал не тело, но ощущения от холода. В излишних дозах он также отбивал чувство самосохранения, а потому Бернард им во время войны не пользовался. Да и изуродованные десны тех, кто его употреблял, ему какое-то время покоя тоже не давали. Кзул, Город Тысячи Башен, был одной из магических столиц Ойкумены - магократическим микрогосударством, где люди делились на рабов и колдунов. Протектораты давали Кзулу некоторую степень свободы в обмен на големов и волшебников отличной выучки. Порошок предназначался для рабов - династии жестоких чернокнижников, контролировавшие город-государство, считали его уделом низших форм жизни (в их мировоззрении - всех, кроме их самих).
Ллойд присел на свободный пятачок стола, который шатнулся, жалобно скрипнул, но ломаться или падать не стал.
"Две недели назад - вот это" - он ткнул пальцем сначала на находившиеся на столе предметы, потом на камеру. Через решетки виднелось тело мужчины средних лет, в кандалах, цепь от которых крепилась к каменной стене. Вокруг него был начерчен колдовской сигил - формула, сохранявшая труп и большую часть объектов вокруг него в том же состоянии и положении, в котором маг до него добрался. По-хорошему, заклинание предназначалось для того, чтобы сохранить все улики. Тем не менее, нельзя было гарантировать, что между появлением придворного мага на сцене преступления и самим преступлением ничего не происходило.
Над правой бровью тела находилась дыра диаметром чуть шире большого пальца, абсолютно круглая, ровная и зияющая. Через затылок Бернард мог разглядеть залитую кровью каменную кладку пола.
"Анжей Боцек, сорок с лишним лет. Возил мех, мед, алхимические реагенты в Цетель из городов Карайда. Сам тоже оттуда. Парни взяли его на въезде - собаки взбесились на порошок, мы его взяли, притащили сюда. Про порошок он нам все рассказал - вез его дальше, до ближайших портовых городов. Про книги и вот это..." - Ллойд ткнул пальцем в свертки. "Молчал, как рыба. День спустя дежурный по задержанным отошел меньше, чем на минуту, забрать обед, который ему сюда и принесли, и нашему подопечному продырявили голову. Маг при мэрии сюда дошел через минут двадцать, благо ратуша у нас под боком." - Ллойд почесал подбородок и слез со стола, доставая слегка ключи от камеры с рыжим налетом ржавчины. "Рассмотреть тело поближе желаете?"
Услышав про флот, Ллойд прищурился. Потом ухмыльнулся с толикой гордости. Как будто он решил, что если Бернард не ответил на его вопрос, доказывало, что капитан захолустного городка и правда работает с секретной полицией Траскийского Союза.
"Давно матросам выдают Волноломы?" - он кивнул на приклад крупнокалиберной винтовки. Та была спроектирована специально для боев с имперской пехотой и кавалерией.
Какое-то время он ковырялся с ключами и дверью в непосредственно тюрьму. Коротенький коридор был частично освещен мелкими окошками, располагавшимися наверху камер, а частично - дешевыми, чадящими свечами, которые сейчас были затушены. Комнатушек было восемь, все из них, кроме одной, пустовали, их металлические двери были открыты. Единственная занятая камера была справа от поста надсмотрщика - в дальней части "тюрьмы".
При виде своего начальника и Бернарда, ополченец, сидевший за столом у дальней стены коридора, молча пошел на выход. Он кивнул обоим, проходя мимо, но слова не проронил. На расшатанном столике лежали журнал посещений, в котором ни капитана, ни солдата никто не отметил. Там же были разложены стопка трактатов по зоологии, шесть свертков, по форме и размеру напоминавшие кирпичи, и вскрытый, небольшой ящик. Внутри ящика - сероватые барханы измельченных до песка кристаллов: Кзулитский маршевый порошок. Бернард мог забыть многие вещи со времен войны, но не острый, дурманящий запах стимулянта, который контрабандой и с молчаливого дозволения некоторых старших чинов контрабандисты везли на фронт. Он отбивал усталость, сонливость, а также защищал не тело, но ощущения от холода. В излишних дозах он также отбивал чувство самосохранения, а потому Бернард им во время войны не пользовался. Да и изуродованные десны тех, кто его употреблял, ему какое-то время покоя тоже не давали. Кзул, Город Тысячи Башен, был одной из магических столиц Ойкумены - магократическим микрогосударством, где люди делились на рабов и колдунов. Протектораты давали Кзулу некоторую степень свободы в обмен на големов и волшебников отличной выучки. Порошок предназначался для рабов - династии жестоких чернокнижников, контролировавшие город-государство, считали его уделом низших форм жизни (в их мировоззрении - всех, кроме их самих).
Ллойд присел на свободный пятачок стола, который шатнулся, жалобно скрипнул, но ломаться или падать не стал.
"Две недели назад - вот это" - он ткнул пальцем сначала на находившиеся на столе предметы, потом на камеру. Через решетки виднелось тело мужчины средних лет, в кандалах, цепь от которых крепилась к каменной стене. Вокруг него был начерчен колдовской сигил - формула, сохранявшая труп и большую часть объектов вокруг него в том же состоянии и положении, в котором маг до него добрался. По-хорошему, заклинание предназначалось для того, чтобы сохранить все улики. Тем не менее, нельзя было гарантировать, что между появлением придворного мага на сцене преступления и самим преступлением ничего не происходило.
Над правой бровью тела находилась дыра диаметром чуть шире большого пальца, абсолютно круглая, ровная и зияющая. Через затылок Бернард мог разглядеть залитую кровью каменную кладку пола.
"Анжей Боцек, сорок с лишним лет. Возил мех, мед, алхимические реагенты в Цетель из городов Карайда. Сам тоже оттуда. Парни взяли его на въезде - собаки взбесились на порошок, мы его взяли, притащили сюда. Про порошок он нам все рассказал - вез его дальше, до ближайших портовых городов. Про книги и вот это..." - Ллойд ткнул пальцем в свертки. "Молчал, как рыба. День спустя дежурный по задержанным отошел меньше, чем на минуту, забрать обед, который ему сюда и принесли, и нашему подопечному продырявили голову. Маг при мэрии сюда дошел через минут двадцать, благо ратуша у нас под боком." - Ллойд почесал подбородок и слез со стола, доставая слегка ключи от камеры с рыжим налетом ржавчины. "Рассмотреть тело поближе желаете?"
>>7564
Услышав про флот, Ллойд прищурился. Потом ухмыльнулся с толикой гордости. Как будто он решил, что если Бернард не ответил на его вопрос, доказывало, что капитан захолустного городка и правда работает с секретной полицией Траскийского Союза.
"Давно матросам выдают Волноломы?" - он кивнул на приклад крупнокалиберной винтовки. Та была спроектирована специально для боев с имперской пехотой и кавалерией.
Какое-то время он ковырялся с ключами и дверью в непосредственно тюрьму. Коротенький коридор был частично освещен мелкими окошками, располагавшимися наверху камер, а частично - дешевыми, чадящими свечами, которые сейчас были затушены. Комнатушек было восемь, все из них, кроме одной, пустовали, их металлические двери были открыты. Единственная занятая камера была справа от поста надсмотрщика - в дальней части "тюрьмы".
При виде своего начальника и Бернарда, ополченец, сидевший за столом у дальней стены коридора, молча пошел на выход. Он кивнул обоим, проходя мимо, но слова не проронил. На расшатанном столике лежали журнал посещений, в котором ни капитана, ни солдата никто не отметил. Там же были разложены стопка трактатов по зоологии, шесть свертков, по форме и размеру напоминавшие кирпичи, и вскрытый, небольшой ящик. Внутри ящика - сероватые барханы измельченных до песка кристаллов: Кзулитский маршевый порошок. Бернард мог забыть многие вещи со времен войны, но не острый, дурманящий запах стимулянта, который контрабандой и с молчаливого дозволения некоторых старших чинов контрабандисты везли на фронт. Он отбивал усталость, сонливость, а также защищал не тело, но ощущения от холода. В излишних дозах он также отбивал чувство самосохранения, а потому Бернард им во время войны не пользовался. Да и изуродованные десны тех, кто его употреблял, ему какое-то время покоя тоже не давали. Кзул, Город Тысячи Башен, был одной из магических столиц Ойкумены - магократическим микрогосударством, где люди делились на рабов и колдунов. Протектораты давали Кзулу некоторую степень свободы в обмен на големов и волшебников отличной выучки. Порошок предназначался для рабов - династии жестоких чернокнижников, контролировавшие город-государство, считали его уделом низших форм жизни (в их мировоззрении - всех, кроме их самих).
Ллойд присел на свободный пятачок стола, который шатнулся, жалобно скрипнул, но ломаться или падать не стал.
"Две недели назад - вот это" - он ткнул пальцем сначала на находившиеся на столе предметы, потом на камеру. Через решетки виднелось тело мужчины средних лет, в кандалах, цепь от которых крепилась к каменной стене. Вокруг него был начерчен колдовской сигил - формула, сохранявшая труп и большую часть объектов вокруг него в том же состоянии и положении, в котором маг до него добрался. По-хорошему, заклинание предназначалось для того, чтобы сохранить все улики. Тем не менее, нельзя было гарантировать, что между появлением придворного мага на сцене преступления и самим преступлением ничего не происходило.
Над правой бровью тела находилась дыра диаметром чуть шире большого пальца, абсолютно круглая, ровная и зияющая. Через затылок Бернард мог разглядеть залитую кровью каменную кладку пола.
"Анжей Боцек, сорок с лишним лет. Возил мех, мед, алхимические реагенты в Цетель из городов Карайда. Сам тоже оттуда. Парни взяли его на въезде - собаки взбесились на порошок, мы его взяли, притащили сюда. Про порошок он нам все рассказал - вез его дальше, до ближайших портовых городов. Про книги и вот это..." - Ллойд ткнул пальцем в свертки. "Молчал, как рыба. День спустя дежурный по задержанным отошел меньше, чем на минуту, забрать обед, который ему сюда и принесли, и нашему подопечному продырявили голову. Маг при мэрии сюда дошел через минут двадцать, благо ратуша у нас под боком." - Ллойд почесал подбородок и слез со стола, доставая слегка ключи от камеры с рыжим налетом ржавчины. "Рассмотреть тело поближе желаете?"
Услышав про флот, Ллойд прищурился. Потом ухмыльнулся с толикой гордости. Как будто он решил, что если Бернард не ответил на его вопрос, доказывало, что капитан захолустного городка и правда работает с секретной полицией Траскийского Союза.
"Давно матросам выдают Волноломы?" - он кивнул на приклад крупнокалиберной винтовки. Та была спроектирована специально для боев с имперской пехотой и кавалерией.
Какое-то время он ковырялся с ключами и дверью в непосредственно тюрьму. Коротенький коридор был частично освещен мелкими окошками, располагавшимися наверху камер, а частично - дешевыми, чадящими свечами, которые сейчас были затушены. Комнатушек было восемь, все из них, кроме одной, пустовали, их металлические двери были открыты. Единственная занятая камера была справа от поста надсмотрщика - в дальней части "тюрьмы".
При виде своего начальника и Бернарда, ополченец, сидевший за столом у дальней стены коридора, молча пошел на выход. Он кивнул обоим, проходя мимо, но слова не проронил. На расшатанном столике лежали журнал посещений, в котором ни капитана, ни солдата никто не отметил. Там же были разложены стопка трактатов по зоологии, шесть свертков, по форме и размеру напоминавшие кирпичи, и вскрытый, небольшой ящик. Внутри ящика - сероватые барханы измельченных до песка кристаллов: Кзулитский маршевый порошок. Бернард мог забыть многие вещи со времен войны, но не острый, дурманящий запах стимулянта, который контрабандой и с молчаливого дозволения некоторых старших чинов контрабандисты везли на фронт. Он отбивал усталость, сонливость, а также защищал не тело, но ощущения от холода. В излишних дозах он также отбивал чувство самосохранения, а потому Бернард им во время войны не пользовался. Да и изуродованные десны тех, кто его употреблял, ему какое-то время покоя тоже не давали. Кзул, Город Тысячи Башен, был одной из магических столиц Ойкумены - магократическим микрогосударством, где люди делились на рабов и колдунов. Протектораты давали Кзулу некоторую степень свободы в обмен на големов и волшебников отличной выучки. Порошок предназначался для рабов - династии жестоких чернокнижников, контролировавшие город-государство, считали его уделом низших форм жизни (в их мировоззрении - всех, кроме их самих).
Ллойд присел на свободный пятачок стола, который шатнулся, жалобно скрипнул, но ломаться или падать не стал.
"Две недели назад - вот это" - он ткнул пальцем сначала на находившиеся на столе предметы, потом на камеру. Через решетки виднелось тело мужчины средних лет, в кандалах, цепь от которых крепилась к каменной стене. Вокруг него был начерчен колдовской сигил - формула, сохранявшая труп и большую часть объектов вокруг него в том же состоянии и положении, в котором маг до него добрался. По-хорошему, заклинание предназначалось для того, чтобы сохранить все улики. Тем не менее, нельзя было гарантировать, что между появлением придворного мага на сцене преступления и самим преступлением ничего не происходило.
Над правой бровью тела находилась дыра диаметром чуть шире большого пальца, абсолютно круглая, ровная и зияющая. Через затылок Бернард мог разглядеть залитую кровью каменную кладку пола.
"Анжей Боцек, сорок с лишним лет. Возил мех, мед, алхимические реагенты в Цетель из городов Карайда. Сам тоже оттуда. Парни взяли его на въезде - собаки взбесились на порошок, мы его взяли, притащили сюда. Про порошок он нам все рассказал - вез его дальше, до ближайших портовых городов. Про книги и вот это..." - Ллойд ткнул пальцем в свертки. "Молчал, как рыба. День спустя дежурный по задержанным отошел меньше, чем на минуту, забрать обед, который ему сюда и принесли, и нашему подопечному продырявили голову. Маг при мэрии сюда дошел через минут двадцать, благо ратуша у нас под боком." - Ллойд почесал подбородок и слез со стола, доставая слегка ключи от камеры с рыжим налетом ржавчины. "Рассмотреть тело поближе желаете?"
>>7578
Бернард молча кивнул. Пока Ллойд возился с замком, он пролистал книги, пытаясь понять, есть ли в них что-то запрещённое, или, быть может, какие-нибудь заметки, в которых скрывалось тайное послание. Неужели Цетель был на столько захалустным городишком, что читающий научные труды человек вызывал удивление?
Когда дверь камеры открылась, он не стал наклоняться к голове. Вместо этого он подошел к ногам, пытаясь встать на то же место, где предположительно находился покойный в момент смерти. Оттуда он начал разглядывать стены, пытаясь понять, могли ли покойного застрелить сквозь решетчатое окно, и если могли, то где должен был находиться стрелок. Возможно, если немного присесть...
"Вы нашли пулю? Или другой снаряд?"
Скорее всего нет, иначе Ллойд бы ему уже об этом сказал. Тогда остаётся магия. Но могла ли магия совершить такое?
Бернард почесал затылок. Что он в принципе знал о магии?
Выполнение: 1d100: (54) = 54
На успех: 1d100: (44) = 44
>"Рассмотреть тело поближе желаете?"
Бернард молча кивнул. Пока Ллойд возился с замком, он пролистал книги, пытаясь понять, есть ли в них что-то запрещённое, или, быть может, какие-нибудь заметки, в которых скрывалось тайное послание. Неужели Цетель был на столько захалустным городишком, что читающий научные труды человек вызывал удивление?
Когда дверь камеры открылась, он не стал наклоняться к голове. Вместо этого он подошел к ногам, пытаясь встать на то же место, где предположительно находился покойный в момент смерти. Оттуда он начал разглядывать стены, пытаясь понять, могли ли покойного застрелить сквозь решетчатое окно, и если могли, то где должен был находиться стрелок. Возможно, если немного присесть...
"Вы нашли пулю? Или другой снаряд?"
Скорее всего нет, иначе Ллойд бы ему уже об этом сказал. Тогда остаётся магия. Но могла ли магия совершить такое?
Бернард почесал затылок. Что он в принципе знал о магии?
Выполнение: 1d100: (54) = 54
На успех: 1d100: (44) = 44
Теперь понятно, почему Ллойду приходится в кирасе ходить. Потому что никто не гарантирует что в участок не придётся сумасшедший с обрезом ружья и не выстрелит в упор.
Дополню реквест первого анона:
Бернард пожевал губу в задумчивости:
-Вы проводили первичный опрос свидетелей по горячим следам? Особенно интересуют показания вахтёра на входе и дежурного в тюрьме.
Как вам такая рабочая версия: Например он сам застрелился. Дежурный ополченец покинул пост, оставив оружие без присмотра. Подозреваемый завладел им и выстрелил себе в голову в приступе раскаяния. Дело будет закрыто за отсутствием состава преступления. Дежурный отделается выговором.
Дополню реквест первого анона:
Бернард пожевал губу в задумчивости:
-Вы проводили первичный опрос свидетелей по горячим следам? Особенно интересуют показания вахтёра на входе и дежурного в тюрьме.
Как вам такая рабочая версия: Например он сам застрелился. Дежурный ополченец покинул пост, оставив оружие без присмотра. Подозреваемый завладел им и выстрелил себе в голову в приступе раскаяния. Дело будет закрыто за отсутствием состава преступления. Дежурный отделается выговором.
37 Кб, 1412x858>>7579
В справочниках Бернард нашел сотни пометок: обычно они либо прилагались в качестве мелкого, дешевого листка бумаги, заложенного между страницами, либо были сделаны сразу в книге. Чернильными кругами были обведены и пронумерованы сложные термины, относящиеся к географии, биологии и химии. Объяснения давались на полях книги или на дешевых листках бумаги. Особое внимание обычно уделялось региону, где те или иные животные обитали. Кто-то эти тома уже прочел и разметил, кто-то с достаточно хорошим образованием, способный передать знание существу менее интеллектуально одаренному или просто незнакомому с местным контекстом и языками. Еще одна закономерность проявлялась везде: страницы из дорогого, хорошего пергамента, которые описывали примитивные уловки животных, их различные стратегии и наиболее выдающиеся качества, были помечены черным треугольником.
Между фолиантами затерялся небольшой конверт. В нем были чеки: список, явно более длинный, чем сумма всех наименований в стопке перед Войгтом. В нем также значились стоимость каждой книги и дата ее издания. Половина списка была зачеркнута, но точно также содержкала зоологические справочники. Вертикально, напротив зачеркнутой половины, кривым почерком было написано "Сделано". Все тома были достаточно свежими и весьма дорогими. Неделя существования в трактире, где поселился Войгт, стоила пятнадцать рейхсмарок Лодезии. Бюджет, который Бернарду выделили на все расследование и операцию равнялся двум тысячам. В него входили, по умолчанию, возможный найм солдат со стороны, взятки, закупка экипировки и реагентов, и многое другое. Стоимость половины книг из списка, той самой стопки перед Бернардом была в районе 700 рейхсмарок.
"Никаких пуль, никаких снарядов. Волшебник при муниципалитете, который наладил сигил, сказал, что это работа кого-то с очень хорошими способностями к кинетическим заклятьям. Поэтому вас и позвали." - Ллойд помялся на ногах, отходя от двери. "Когда ваш коллега сюда приехал и пока вы были в пути, на Сахарной улице произошел второй инцидент."
Стоя в ногах у тела контрабандиста, Войгт почувствовал, как на его шее волосы встали дыбом, а по коже пошли мурашки. Точно так же, как при пересечении колдовского круга, начерченного мелом. Магию он чувствовать мог, как и многие другие, но конкретные знания и умение с ней управляться у него отсуствовали. Знал он то, что о магии знал любой солдат, который когда-то служил в армиях Протекторатов или офицер, окончивший военную академию.
Знал он следующее:
У магии была градация формальности: от ритуала Божественного Консенсуса к мысленной форме. Если быть совсем точным, то между ритуалом и мысленной формой были еще сигилы, жесты и вокализации. Под ритуалом в современной магической теории понимались комбинация всех трех, дополненная иными действиями или комбинацией реагентов. Это позволяло закрепить и лучше контролировать магию, задействуя Божественный Консенсус - систему закономерностей, о которой, по мнению смертных, боги всей вселенной когда-то договорились. Иногда магические сигилы, комбинации реагентов и прочие взаимодействия Консенсуса возникали в природе натурально. Чаще всего - именно визуальные паттерны наиболее простых и общих формул Консенсуса. В некоторых случаях они очень, очень медленно разрастались в силу магических свойств, гарантированных им их структурой. Такие паттерны назывались лей-линиями, и они использовались магами как натуральный компонент заклинаний и ритуалов. По сути своей, чем сложнее и мощнее было заклинание, тем более комплексной была формула Консенсуса, и тем опаснее и сложнее его было бы реализовывать с помощью мысленной формы. Как работала мысленная форма, Бернард не знал, но знал, что ей могли пользоваться только крайне талантливые маги, и она позволяла, пускай и с большими затратами сил, управлять сверхъестественными эффектами, не двигая даже пальцем. В его организации к таким волшебникам относились, как к самым опасным: даже если такой колдун сдается, ему не нужно читать заклинание, складывать пальцы черт знает как, или сжигать полтонны вербовых листьев и плясать вокруг них, голова его противника может взорваться попросту от волевого усилия.
В некоторых случаях заклинания ломались - это называлось Разрывом, и приводило к непредсказуемым для большинства людей последствиям. Наименее рискованными в этом смысле были ритуалы - при дидактически корректном выполнении, они были максимально стабильны. Наиболее рискованными были мыслеформы и различные кустарные, непроверенные смеси жестов, вокализаций и сигилов - маги нередко частично добавляли к ним свое волеизъявление, и при потере концентрации получались ошибки. Существовали колдуны, специализировавшиеся на поломке собственных заклинаний: если вместо шаровой молнии доспехи противника начинают примагничиваться друг к другу, он вряд ли будет готов влететь головой в кирасу своего товарища. Тем не менее, так называемые маги-разрывники считались в приличном обществе адреналиновыми наркоманами и нестабильными персонами. Лишь один из десяти тысяч таких колдунов доживал до старости. Разрывы оставляли за собой так называемый колдовской жар - невидимую миазму на магическом слое реальности, которая снижала стабильность всех заклинаний в своей зоне. Со временем, колдовской жар сходил на нет, но чем более сложное и мощное заклинание было реализовано, и чем сильнее оно было сломано, тем страшнее оказывалась рана на теле мира.
Скорее всего, были и другие техники: Бернард смутно, словно в тумане, помнил огни в небе и возникающие в воздухе сигилы, начерченные болезненным, зеленым светом, который был спроецирован мыслеформой. При взгляде на них эти двуступенчатые заклинания потрошили наблюдателя. Он также помнил бураны из пыли, трупного, заколдованного пепла и снега, которые складывались на его накидке в проклятья - изобретения имперской касты колдунов-инженеров. Одной из причин возникновения Ножей было то, что люди столкнулись с применениями магии, которые не вписывались в стандартную теорию по тем или иным причинам.
Приседать Бернарду не потребовалось. Анджей во время своей смерти стоял спиной к окну, и с его позиции виднелся внутренний двор штаба, обнесенный слегка обшарпанной стеной. Видно было также угол крыши городской ратуши - самый кончик покрытого красной черепицей древнего здания.
В справочниках Бернард нашел сотни пометок: обычно они либо прилагались в качестве мелкого, дешевого листка бумаги, заложенного между страницами, либо были сделаны сразу в книге. Чернильными кругами были обведены и пронумерованы сложные термины, относящиеся к географии, биологии и химии. Объяснения давались на полях книги или на дешевых листках бумаги. Особое внимание обычно уделялось региону, где те или иные животные обитали. Кто-то эти тома уже прочел и разметил, кто-то с достаточно хорошим образованием, способный передать знание существу менее интеллектуально одаренному или просто незнакомому с местным контекстом и языками. Еще одна закономерность проявлялась везде: страницы из дорогого, хорошего пергамента, которые описывали примитивные уловки животных, их различные стратегии и наиболее выдающиеся качества, были помечены черным треугольником.
Между фолиантами затерялся небольшой конверт. В нем были чеки: список, явно более длинный, чем сумма всех наименований в стопке перед Войгтом. В нем также значились стоимость каждой книги и дата ее издания. Половина списка была зачеркнута, но точно также содержкала зоологические справочники. Вертикально, напротив зачеркнутой половины, кривым почерком было написано "Сделано". Все тома были достаточно свежими и весьма дорогими. Неделя существования в трактире, где поселился Войгт, стоила пятнадцать рейхсмарок Лодезии. Бюджет, который Бернарду выделили на все расследование и операцию равнялся двум тысячам. В него входили, по умолчанию, возможный найм солдат со стороны, взятки, закупка экипировки и реагентов, и многое другое. Стоимость половины книг из списка, той самой стопки перед Бернардом была в районе 700 рейхсмарок.
"Никаких пуль, никаких снарядов. Волшебник при муниципалитете, который наладил сигил, сказал, что это работа кого-то с очень хорошими способностями к кинетическим заклятьям. Поэтому вас и позвали." - Ллойд помялся на ногах, отходя от двери. "Когда ваш коллега сюда приехал и пока вы были в пути, на Сахарной улице произошел второй инцидент."
Стоя в ногах у тела контрабандиста, Войгт почувствовал, как на его шее волосы встали дыбом, а по коже пошли мурашки. Точно так же, как при пересечении колдовского круга, начерченного мелом. Магию он чувствовать мог, как и многие другие, но конкретные знания и умение с ней управляться у него отсуствовали. Знал он то, что о магии знал любой солдат, который когда-то служил в армиях Протекторатов или офицер, окончивший военную академию.
Знал он следующее:
У магии была градация формальности: от ритуала Божественного Консенсуса к мысленной форме. Если быть совсем точным, то между ритуалом и мысленной формой были еще сигилы, жесты и вокализации. Под ритуалом в современной магической теории понимались комбинация всех трех, дополненная иными действиями или комбинацией реагентов. Это позволяло закрепить и лучше контролировать магию, задействуя Божественный Консенсус - систему закономерностей, о которой, по мнению смертных, боги всей вселенной когда-то договорились. Иногда магические сигилы, комбинации реагентов и прочие взаимодействия Консенсуса возникали в природе натурально. Чаще всего - именно визуальные паттерны наиболее простых и общих формул Консенсуса. В некоторых случаях они очень, очень медленно разрастались в силу магических свойств, гарантированных им их структурой. Такие паттерны назывались лей-линиями, и они использовались магами как натуральный компонент заклинаний и ритуалов. По сути своей, чем сложнее и мощнее было заклинание, тем более комплексной была формула Консенсуса, и тем опаснее и сложнее его было бы реализовывать с помощью мысленной формы. Как работала мысленная форма, Бернард не знал, но знал, что ей могли пользоваться только крайне талантливые маги, и она позволяла, пускай и с большими затратами сил, управлять сверхъестественными эффектами, не двигая даже пальцем. В его организации к таким волшебникам относились, как к самым опасным: даже если такой колдун сдается, ему не нужно читать заклинание, складывать пальцы черт знает как, или сжигать полтонны вербовых листьев и плясать вокруг них, голова его противника может взорваться попросту от волевого усилия.
В некоторых случаях заклинания ломались - это называлось Разрывом, и приводило к непредсказуемым для большинства людей последствиям. Наименее рискованными в этом смысле были ритуалы - при дидактически корректном выполнении, они были максимально стабильны. Наиболее рискованными были мыслеформы и различные кустарные, непроверенные смеси жестов, вокализаций и сигилов - маги нередко частично добавляли к ним свое волеизъявление, и при потере концентрации получались ошибки. Существовали колдуны, специализировавшиеся на поломке собственных заклинаний: если вместо шаровой молнии доспехи противника начинают примагничиваться друг к другу, он вряд ли будет готов влететь головой в кирасу своего товарища. Тем не менее, так называемые маги-разрывники считались в приличном обществе адреналиновыми наркоманами и нестабильными персонами. Лишь один из десяти тысяч таких колдунов доживал до старости. Разрывы оставляли за собой так называемый колдовской жар - невидимую миазму на магическом слое реальности, которая снижала стабильность всех заклинаний в своей зоне. Со временем, колдовской жар сходил на нет, но чем более сложное и мощное заклинание было реализовано, и чем сильнее оно было сломано, тем страшнее оказывалась рана на теле мира.
Скорее всего, были и другие техники: Бернард смутно, словно в тумане, помнил огни в небе и возникающие в воздухе сигилы, начерченные болезненным, зеленым светом, который был спроецирован мыслеформой. При взгляде на них эти двуступенчатые заклинания потрошили наблюдателя. Он также помнил бураны из пыли, трупного, заколдованного пепла и снега, которые складывались на его накидке в проклятья - изобретения имперской касты колдунов-инженеров. Одной из причин возникновения Ножей было то, что люди столкнулись с применениями магии, которые не вписывались в стандартную теорию по тем или иным причинам.
Приседать Бернарду не потребовалось. Анджей во время своей смерти стоял спиной к окну, и с его позиции виднелся внутренний двор штаба, обнесенный слегка обшарпанной стеной. Видно было также угол крыши городской ратуши - самый кончик покрытого красной черепицей древнего здания.
37 Кб, 1412x858>>7579
В справочниках Бернард нашел сотни пометок: обычно они либо прилагались в качестве мелкого, дешевого листка бумаги, заложенного между страницами, либо были сделаны сразу в книге. Чернильными кругами были обведены и пронумерованы сложные термины, относящиеся к географии, биологии и химии. Объяснения давались на полях книги или на дешевых листках бумаги. Особое внимание обычно уделялось региону, где те или иные животные обитали. Кто-то эти тома уже прочел и разметил, кто-то с достаточно хорошим образованием, способный передать знание существу менее интеллектуально одаренному или просто незнакомому с местным контекстом и языками. Еще одна закономерность проявлялась везде: страницы из дорогого, хорошего пергамента, которые описывали примитивные уловки животных, их различные стратегии и наиболее выдающиеся качества, были помечены черным треугольником.
Между фолиантами затерялся небольшой конверт. В нем были чеки: список, явно более длинный, чем сумма всех наименований в стопке перед Войгтом. В нем также значились стоимость каждой книги и дата ее издания. Половина списка была зачеркнута, но точно также содержкала зоологические справочники. Вертикально, напротив зачеркнутой половины, кривым почерком было написано "Сделано". Все тома были достаточно свежими и весьма дорогими. Неделя существования в трактире, где поселился Войгт, стоила пятнадцать рейхсмарок Лодезии. Бюджет, который Бернарду выделили на все расследование и операцию равнялся двум тысячам. В него входили, по умолчанию, возможный найм солдат со стороны, взятки, закупка экипировки и реагентов, и многое другое. Стоимость половины книг из списка, той самой стопки перед Бернардом была в районе 700 рейхсмарок.
"Никаких пуль, никаких снарядов. Волшебник при муниципалитете, который наладил сигил, сказал, что это работа кого-то с очень хорошими способностями к кинетическим заклятьям. Поэтому вас и позвали." - Ллойд помялся на ногах, отходя от двери. "Когда ваш коллега сюда приехал и пока вы были в пути, на Сахарной улице произошел второй инцидент."
Стоя в ногах у тела контрабандиста, Войгт почувствовал, как на его шее волосы встали дыбом, а по коже пошли мурашки. Точно так же, как при пересечении колдовского круга, начерченного мелом. Магию он чувствовать мог, как и многие другие, но конкретные знания и умение с ней управляться у него отсуствовали. Знал он то, что о магии знал любой солдат, который когда-то служил в армиях Протекторатов или офицер, окончивший военную академию.
Знал он следующее:
У магии была градация формальности: от ритуала Божественного Консенсуса к мысленной форме. Если быть совсем точным, то между ритуалом и мысленной формой были еще сигилы, жесты и вокализации. Под ритуалом в современной магической теории понимались комбинация всех трех, дополненная иными действиями или комбинацией реагентов. Это позволяло закрепить и лучше контролировать магию, задействуя Божественный Консенсус - систему закономерностей, о которой, по мнению смертных, боги всей вселенной когда-то договорились. Иногда магические сигилы, комбинации реагентов и прочие взаимодействия Консенсуса возникали в природе натурально. Чаще всего - именно визуальные паттерны наиболее простых и общих формул Консенсуса. В некоторых случаях они очень, очень медленно разрастались в силу магических свойств, гарантированных им их структурой. Такие паттерны назывались лей-линиями, и они использовались магами как натуральный компонент заклинаний и ритуалов. По сути своей, чем сложнее и мощнее было заклинание, тем более комплексной была формула Консенсуса, и тем опаснее и сложнее его было бы реализовывать с помощью мысленной формы. Как работала мысленная форма, Бернард не знал, но знал, что ей могли пользоваться только крайне талантливые маги, и она позволяла, пускай и с большими затратами сил, управлять сверхъестественными эффектами, не двигая даже пальцем. В его организации к таким волшебникам относились, как к самым опасным: даже если такой колдун сдается, ему не нужно читать заклинание, складывать пальцы черт знает как, или сжигать полтонны вербовых листьев и плясать вокруг них, голова его противника может взорваться попросту от волевого усилия.
В некоторых случаях заклинания ломались - это называлось Разрывом, и приводило к непредсказуемым для большинства людей последствиям. Наименее рискованными в этом смысле были ритуалы - при дидактически корректном выполнении, они были максимально стабильны. Наиболее рискованными были мыслеформы и различные кустарные, непроверенные смеси жестов, вокализаций и сигилов - маги нередко частично добавляли к ним свое волеизъявление, и при потере концентрации получались ошибки. Существовали колдуны, специализировавшиеся на поломке собственных заклинаний: если вместо шаровой молнии доспехи противника начинают примагничиваться друг к другу, он вряд ли будет готов влететь головой в кирасу своего товарища. Тем не менее, так называемые маги-разрывники считались в приличном обществе адреналиновыми наркоманами и нестабильными персонами. Лишь один из десяти тысяч таких колдунов доживал до старости. Разрывы оставляли за собой так называемый колдовской жар - невидимую миазму на магическом слое реальности, которая снижала стабильность всех заклинаний в своей зоне. Со временем, колдовской жар сходил на нет, но чем более сложное и мощное заклинание было реализовано, и чем сильнее оно было сломано, тем страшнее оказывалась рана на теле мира.
Скорее всего, были и другие техники: Бернард смутно, словно в тумане, помнил огни в небе и возникающие в воздухе сигилы, начерченные болезненным, зеленым светом, который был спроецирован мыслеформой. При взгляде на них эти двуступенчатые заклинания потрошили наблюдателя. Он также помнил бураны из пыли, трупного, заколдованного пепла и снега, которые складывались на его накидке в проклятья - изобретения имперской касты колдунов-инженеров. Одной из причин возникновения Ножей было то, что люди столкнулись с применениями магии, которые не вписывались в стандартную теорию по тем или иным причинам.
Приседать Бернарду не потребовалось. Анджей во время своей смерти стоял спиной к окну, и с его позиции виднелся внутренний двор штаба, обнесенный слегка обшарпанной стеной. Видно было также угол крыши городской ратуши - самый кончик покрытого красной черепицей древнего здания.
В справочниках Бернард нашел сотни пометок: обычно они либо прилагались в качестве мелкого, дешевого листка бумаги, заложенного между страницами, либо были сделаны сразу в книге. Чернильными кругами были обведены и пронумерованы сложные термины, относящиеся к географии, биологии и химии. Объяснения давались на полях книги или на дешевых листках бумаги. Особое внимание обычно уделялось региону, где те или иные животные обитали. Кто-то эти тома уже прочел и разметил, кто-то с достаточно хорошим образованием, способный передать знание существу менее интеллектуально одаренному или просто незнакомому с местным контекстом и языками. Еще одна закономерность проявлялась везде: страницы из дорогого, хорошего пергамента, которые описывали примитивные уловки животных, их различные стратегии и наиболее выдающиеся качества, были помечены черным треугольником.
Между фолиантами затерялся небольшой конверт. В нем были чеки: список, явно более длинный, чем сумма всех наименований в стопке перед Войгтом. В нем также значились стоимость каждой книги и дата ее издания. Половина списка была зачеркнута, но точно также содержкала зоологические справочники. Вертикально, напротив зачеркнутой половины, кривым почерком было написано "Сделано". Все тома были достаточно свежими и весьма дорогими. Неделя существования в трактире, где поселился Войгт, стоила пятнадцать рейхсмарок Лодезии. Бюджет, который Бернарду выделили на все расследование и операцию равнялся двум тысячам. В него входили, по умолчанию, возможный найм солдат со стороны, взятки, закупка экипировки и реагентов, и многое другое. Стоимость половины книг из списка, той самой стопки перед Бернардом была в районе 700 рейхсмарок.
"Никаких пуль, никаких снарядов. Волшебник при муниципалитете, который наладил сигил, сказал, что это работа кого-то с очень хорошими способностями к кинетическим заклятьям. Поэтому вас и позвали." - Ллойд помялся на ногах, отходя от двери. "Когда ваш коллега сюда приехал и пока вы были в пути, на Сахарной улице произошел второй инцидент."
Стоя в ногах у тела контрабандиста, Войгт почувствовал, как на его шее волосы встали дыбом, а по коже пошли мурашки. Точно так же, как при пересечении колдовского круга, начерченного мелом. Магию он чувствовать мог, как и многие другие, но конкретные знания и умение с ней управляться у него отсуствовали. Знал он то, что о магии знал любой солдат, который когда-то служил в армиях Протекторатов или офицер, окончивший военную академию.
Знал он следующее:
У магии была градация формальности: от ритуала Божественного Консенсуса к мысленной форме. Если быть совсем точным, то между ритуалом и мысленной формой были еще сигилы, жесты и вокализации. Под ритуалом в современной магической теории понимались комбинация всех трех, дополненная иными действиями или комбинацией реагентов. Это позволяло закрепить и лучше контролировать магию, задействуя Божественный Консенсус - систему закономерностей, о которой, по мнению смертных, боги всей вселенной когда-то договорились. Иногда магические сигилы, комбинации реагентов и прочие взаимодействия Консенсуса возникали в природе натурально. Чаще всего - именно визуальные паттерны наиболее простых и общих формул Консенсуса. В некоторых случаях они очень, очень медленно разрастались в силу магических свойств, гарантированных им их структурой. Такие паттерны назывались лей-линиями, и они использовались магами как натуральный компонент заклинаний и ритуалов. По сути своей, чем сложнее и мощнее было заклинание, тем более комплексной была формула Консенсуса, и тем опаснее и сложнее его было бы реализовывать с помощью мысленной формы. Как работала мысленная форма, Бернард не знал, но знал, что ей могли пользоваться только крайне талантливые маги, и она позволяла, пускай и с большими затратами сил, управлять сверхъестественными эффектами, не двигая даже пальцем. В его организации к таким волшебникам относились, как к самым опасным: даже если такой колдун сдается, ему не нужно читать заклинание, складывать пальцы черт знает как, или сжигать полтонны вербовых листьев и плясать вокруг них, голова его противника может взорваться попросту от волевого усилия.
В некоторых случаях заклинания ломались - это называлось Разрывом, и приводило к непредсказуемым для большинства людей последствиям. Наименее рискованными в этом смысле были ритуалы - при дидактически корректном выполнении, они были максимально стабильны. Наиболее рискованными были мыслеформы и различные кустарные, непроверенные смеси жестов, вокализаций и сигилов - маги нередко частично добавляли к ним свое волеизъявление, и при потере концентрации получались ошибки. Существовали колдуны, специализировавшиеся на поломке собственных заклинаний: если вместо шаровой молнии доспехи противника начинают примагничиваться друг к другу, он вряд ли будет готов влететь головой в кирасу своего товарища. Тем не менее, так называемые маги-разрывники считались в приличном обществе адреналиновыми наркоманами и нестабильными персонами. Лишь один из десяти тысяч таких колдунов доживал до старости. Разрывы оставляли за собой так называемый колдовской жар - невидимую миазму на магическом слое реальности, которая снижала стабильность всех заклинаний в своей зоне. Со временем, колдовской жар сходил на нет, но чем более сложное и мощное заклинание было реализовано, и чем сильнее оно было сломано, тем страшнее оказывалась рана на теле мира.
Скорее всего, были и другие техники: Бернард смутно, словно в тумане, помнил огни в небе и возникающие в воздухе сигилы, начерченные болезненным, зеленым светом, который был спроецирован мыслеформой. При взгляде на них эти двуступенчатые заклинания потрошили наблюдателя. Он также помнил бураны из пыли, трупного, заколдованного пепла и снега, которые складывались на его накидке в проклятья - изобретения имперской касты колдунов-инженеров. Одной из причин возникновения Ножей было то, что люди столкнулись с применениями магии, которые не вписывались в стандартную теорию по тем или иным причинам.
Приседать Бернарду не потребовалось. Анджей во время своей смерти стоял спиной к окну, и с его позиции виднелся внутренний двор штаба, обнесенный слегка обшарпанной стеной. Видно было также угол крыши городской ратуши - самый кончик покрытого красной черепицей древнего здания.
Нет, не так Бернард представлял свою работу. Всё должно было идти по другому.
Ему должны были сказать: "Мил человек, вон в том доме чудища живут, поди убей их". Он должен был прийти туда, перестрелять всех кого встретит и с чувством выполненного долга вернуться в трактир. В крайнем случае, местонахождение дома с чудищами надо было предварительно выбить из пойманного ополченцами преступника. Повторять до тех пор, пока его не поймают, запрут и забудут, что он вообще существовал. Опционально — будут использовать в качестве многоразового донора крови и органов.
Вместо этого ему приходится разбираться, кто прибил торговца наркотой из-за натурфилосовских книжек, чья общая стоимость (включая ещё не купленные) была меньше, чем Ножи потратили на расследование убийства.
В голове всплыла теория. Какой-то местный чинуша хорошо наворовался. Ради безопасности решил перевести деньги в книги. Чтобы не привлекать внимания, сделку провернул через торговцев кзулитским порошком, который он регулярно употребляет. Или даже крышует контрабандистов. Когда курьера поймали, испугался и заказал устранение. Пропустил нужного мага в ратушу, и дело сделано.
Но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не так просто. Если книги это просто вложение денег, зачем было заказывать у какого-то ученого написать все эти пометки для незнающих? Хотя, это могли быть и заметки предыдущего владельца. Единообразность указывала лишь на то, что Анджей купил всю стопку в одном месте, возможно, у наследника умершего коллекционера. Но зачем указывать конкретные заголовки? Чтобы не подсунули мусор под видом сокровища. Почему много наименований? Потому что много копий одной книги на полке вызовет подозрения. И потому что в случае чего найти десять покупателей для десяти разных книг найти легче, чем для одной. Для любой несостыковки быстро находились объяснения. Но чувство неправильности не покидало.
В любом случае, надо было дойти в ратушу и узнать, не было ли в день убийства гостей. Потом — выйти на торговцев порошком. Анджей на вряд ли был одиночкой. По опыту Бернарда, перевозили и сбывали запрещенку разные люди, а значит, скорее всего в городе была сеть распространителей. Как это сделать, вопрос отдельный. У Бернарда на лице было написано, что он работает на полицию, а потому ходить и спрашивать у прохожих, где можно купить порошка, было противопоказано. Но это на будущее. А пока что...
"А что в свертках? Их вскрывали?"
Если их не трогали, то надо посмотреть, что там.
"Что за инцидент произошел на Сахарной улице? И где я могу найти своего коллегу?"
1d100: (68) = 68
Ему должны были сказать: "Мил человек, вон в том доме чудища живут, поди убей их". Он должен был прийти туда, перестрелять всех кого встретит и с чувством выполненного долга вернуться в трактир. В крайнем случае, местонахождение дома с чудищами надо было предварительно выбить из пойманного ополченцами преступника. Повторять до тех пор, пока его не поймают, запрут и забудут, что он вообще существовал. Опционально — будут использовать в качестве многоразового донора крови и органов.
Вместо этого ему приходится разбираться, кто прибил торговца наркотой из-за натурфилосовских книжек, чья общая стоимость (включая ещё не купленные) была меньше, чем Ножи потратили на расследование убийства.
В голове всплыла теория. Какой-то местный чинуша хорошо наворовался. Ради безопасности решил перевести деньги в книги. Чтобы не привлекать внимания, сделку провернул через торговцев кзулитским порошком, который он регулярно употребляет. Или даже крышует контрабандистов. Когда курьера поймали, испугался и заказал устранение. Пропустил нужного мага в ратушу, и дело сделано.
Но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не так просто. Если книги это просто вложение денег, зачем было заказывать у какого-то ученого написать все эти пометки для незнающих? Хотя, это могли быть и заметки предыдущего владельца. Единообразность указывала лишь на то, что Анджей купил всю стопку в одном месте, возможно, у наследника умершего коллекционера. Но зачем указывать конкретные заголовки? Чтобы не подсунули мусор под видом сокровища. Почему много наименований? Потому что много копий одной книги на полке вызовет подозрения. И потому что в случае чего найти десять покупателей для десяти разных книг найти легче, чем для одной. Для любой несостыковки быстро находились объяснения. Но чувство неправильности не покидало.
В любом случае, надо было дойти в ратушу и узнать, не было ли в день убийства гостей. Потом — выйти на торговцев порошком. Анджей на вряд ли был одиночкой. По опыту Бернарда, перевозили и сбывали запрещенку разные люди, а значит, скорее всего в городе была сеть распространителей. Как это сделать, вопрос отдельный. У Бернарда на лице было написано, что он работает на полицию, а потому ходить и спрашивать у прохожих, где можно купить порошка, было противопоказано. Но это на будущее. А пока что...
"А что в свертках? Их вскрывали?"
Если их не трогали, то надо посмотреть, что там.
"Что за инцидент произошел на Сахарной улице? И где я могу найти своего коллегу?"
1d100: (68) = 68
Нет, не так Бернард представлял свою работу. Всё должно было идти по другому.
Ему должны были сказать: "Мил человек, вон в том доме чудища живут, поди убей их". Он должен был прийти туда, перестрелять всех кого встретит и с чувством выполненного долга вернуться в трактир. В крайнем случае, местонахождение дома с чудищами надо было предварительно выбить из пойманного ополченцами преступника. Повторять до тех пор, пока его не поймают, запрут и забудут, что он вообще существовал. Опционально — будут использовать в качестве многоразового донора крови и органов.
Вместо этого ему приходится разбираться, кто прибил торговца наркотой из-за натурфилосовских книжек, чья общая стоимость (включая ещё не купленные) была меньше, чем Ножи потратили на расследование убийства.
В голове всплыла теория. Какой-то местный чинуша хорошо наворовался. Ради безопасности решил перевести деньги в книги. Чтобы не привлекать внимания, сделку провернул через торговцев кзулитским порошком, который он регулярно употребляет. Или даже крышует контрабандистов. Когда курьера поймали, испугался и заказал устранение. Пропустил нужного мага в ратушу, и дело сделано.
Но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не так просто. Если книги это просто вложение денег, зачем было заказывать у какого-то ученого написать все эти пометки для незнающих? Хотя, это могли быть и заметки предыдущего владельца. Единообразность указывала лишь на то, что Анджей купил всю стопку в одном месте, возможно, у наследника умершего коллекционера. Но зачем указывать конкретные заголовки? Чтобы не подсунули мусор под видом сокровища. Почему много наименований? Потому что много копий одной книги на полке вызовет подозрения. И потому что в случае чего найти десять покупателей для десяти разных книг найти легче, чем для одной. Для любой несостыковки быстро находились объяснения. Но чувство неправильности не покидало.
В любом случае, надо было дойти в ратушу и узнать, не было ли в день убийства гостей. Потом — выйти на торговцев порошком. Анджей на вряд ли был одиночкой. По опыту Бернарда, перевозили и сбывали запрещенку разные люди, а значит, скорее всего в городе была сеть распространителей. Как это сделать, вопрос отдельный. У Бернарда на лице было написано, что он работает на полицию, а потому ходить и спрашивать у прохожих, где можно купить порошка, было противопоказано. Но это на будущее. А пока что...
"А что в свертках? Их вскрывали?"
Если их не трогали, то надо посмотреть, что там.
"Что за инцидент произошел на Сахарной улице? И где я могу найти своего коллегу?"
1d100: (68) = 68
Ему должны были сказать: "Мил человек, вон в том доме чудища живут, поди убей их". Он должен был прийти туда, перестрелять всех кого встретит и с чувством выполненного долга вернуться в трактир. В крайнем случае, местонахождение дома с чудищами надо было предварительно выбить из пойманного ополченцами преступника. Повторять до тех пор, пока его не поймают, запрут и забудут, что он вообще существовал. Опционально — будут использовать в качестве многоразового донора крови и органов.
Вместо этого ему приходится разбираться, кто прибил торговца наркотой из-за натурфилосовских книжек, чья общая стоимость (включая ещё не купленные) была меньше, чем Ножи потратили на расследование убийства.
В голове всплыла теория. Какой-то местный чинуша хорошо наворовался. Ради безопасности решил перевести деньги в книги. Чтобы не привлекать внимания, сделку провернул через торговцев кзулитским порошком, который он регулярно употребляет. Или даже крышует контрабандистов. Когда курьера поймали, испугался и заказал устранение. Пропустил нужного мага в ратушу, и дело сделано.
Но внутреннее чутьё подсказывало, что всё не так просто. Если книги это просто вложение денег, зачем было заказывать у какого-то ученого написать все эти пометки для незнающих? Хотя, это могли быть и заметки предыдущего владельца. Единообразность указывала лишь на то, что Анджей купил всю стопку в одном месте, возможно, у наследника умершего коллекционера. Но зачем указывать конкретные заголовки? Чтобы не подсунули мусор под видом сокровища. Почему много наименований? Потому что много копий одной книги на полке вызовет подозрения. И потому что в случае чего найти десять покупателей для десяти разных книг найти легче, чем для одной. Для любой несостыковки быстро находились объяснения. Но чувство неправильности не покидало.
В любом случае, надо было дойти в ратушу и узнать, не было ли в день убийства гостей. Потом — выйти на торговцев порошком. Анджей на вряд ли был одиночкой. По опыту Бернарда, перевозили и сбывали запрещенку разные люди, а значит, скорее всего в городе была сеть распространителей. Как это сделать, вопрос отдельный. У Бернарда на лице было написано, что он работает на полицию, а потому ходить и спрашивать у прохожих, где можно купить порошка, было противопоказано. Но это на будущее. А пока что...
"А что в свертках? Их вскрывали?"
Если их не трогали, то надо посмотреть, что там.
"Что за инцидент произошел на Сахарной улице? И где я могу найти своего коллегу?"
1d100: (68) = 68
>>7691
Так и докинул бы. Ты же мастер.Дайсы это конечно круто, но все же должно же быть понимание что у тебя два игрока и выебываться на них не надо. Служба не дружба, а иногда быть и хуем нужно.
Так и докинул бы. Ты же мастер.Дайсы это конечно круто, но все же должно же быть понимание что у тебя два игрока и выебываться на них не надо. Служба не дружба, а иногда быть и хуем нужно.
>>7696
>Так и докинул бы.
Может за тебя и поиграть еще? Если игроку лень, то он сам себе злобное буратино.
>Так и докинул бы.
Может за тебя и поиграть еще? Если игроку лень, то он сам себе злобное буратино.
>>7699
А ты это близко к сердцу воспринял? Для меня наоборот офигенно, что посты длинные. А те, кому хочется коротких, те и не играют.
А ты это близко к сердцу воспринял? Для меня наоборот офигенно, что посты длинные. А те, кому хочется коротких, те и не играют.
>>7699
Слушай, ну не буду же я писать раз за разом один и тот же реквест только потому что где-то там недокинул куба. Откуда я знаю на что кубы нужны, на что не нужны. У нас и так редкие сеансы связи, а если мы будем тратить время на формальщину, то успеем только пересраться. Здесь собрались за дружеской атмосферой, весёлыми и иногда страшными историями, за полетом фантазии. Люди, а не хвосты собачьи.
Слушай, ну не буду же я писать раз за разом один и тот же реквест только потому что где-то там недокинул куба. Откуда я знаю на что кубы нужны, на что не нужны. У нас и так редкие сеансы связи, а если мы будем тратить время на формальщину, то успеем только пересраться. Здесь собрались за дружеской атмосферой, весёлыми и иногда страшными историями, за полетом фантазии. Люди, а не хвосты собачьи.
>>7524 (OP)
>>7707
Пожалуй оп-у стоит тебя игнорировать
>МЕХАНИКА: д100 на выполнение поста, д100 на успех, выше - лучше.
>>7707
>Откуда я знаю на что кубы нужны, на что не нужны.
Пожалуй оп-у стоит тебя игнорировать
>>7708
Два чаю. Не стоит траты эмоциональных сил. ОП, прибереги силы для адекватов и посты на их реквесты.
Мимо.
Два чаю. Не стоит траты эмоциональных сил. ОП, прибереги силы для адекватов и посты на их реквесты.
Мимо.
>>7658
"Так точно." - ответил Ллойд.
"Мои парни понятия не имеют, что в них, но ваш товарищ сказал, что это какая-то дрянь для колдунов. Красная Явь. Что-то про концентрацию, чтобы заклинания не разваливались на ходу. Сказал, что этими кирпичами можно месяц кормить целую ватагу, пока та не сдохнет. Нормальному человеку от нее только плохо станет. Делается в колонии Кзула где-то на югах, рецептура - секрет одной из династий. Больше он ничего не сказал."
При вопросе о Сахарной улице, лицо его помрачнело. Капитан уселся за стол, предварительно расчистив на нем место. С особой осторожностью он отодвинул в сторону свертки, стараясь не касаться их кожей. Какое-то время мужчина пребывал в раздумьях. Он достал из ящика стола железную флягу своего подчиненного, открутил крышку и присосался к ней, жадно глотая крепкое пойло. Потрясши металлическую емкость у себя над ухом, поставил ее перед Бернардом и приложил указательный и средний пальцы виску, скрючившись, вперив взгляд куда-то в угол помещения.
"Начну издалека. Раньше у нас там была фактория. Из Карайда ехала репа, ее перегоняли в сахар, продавали как самый обычный, втридорога. Семейное дело было. Владельцы за районом следили, бодались с мэрами иногда. Когда война началась и Протектораты поняли, что сунулись в ад, парней начали собирать. Сынки семьи и отец подались в полк, померли. Вдова факторию бросила и уехала, потом тоже померла. Так она и стояла, лет пять, бесхозная."
Ллойд сменил позу, положив локти на стол. "Пока там не обосновались ребята Барнабуса Вебера. Дезертиры, сидельцы, беглецы, мордовороты. Но Вебер их держал в узде. В городе они вели себя прилично, держали мечи в ножнах, оставляли в кабаках деньги, которые брали с торговцев в лесах. Браконьерствовали чуть-чуть, били морды, но не в Цетеле. Да и факторию начали в порядок приводить. Хотя помимо сахара они там чего только не гнали, но все в рамках закона. Вебер даже хотел получать лицензию, искать адвокатов, чтобы выкупить землю. Так бы легализовались, может быть вообще перестали черт знает чем заниматься."
Ллойд поднял ладони, как будто защищаясь от Бернарда. Капитан начинал хмелеть.
"Ты можешь меня осуждать, но пока так все было - ни муниципалитет, ни я не видели смысла кидать на них наших парней. Похорон после войны всем хватило, да и их было чуть за двадцать человек, включая Барнабуса. Не без талантов. Теперь на Сахарной, в той фактории, лежит двадцать три трупа. Твой товарищ там нашел те же самые кирпичи, как эти." - он ткнул пальцем в один из свертков.
"Свидетелей спрашивали, ничего конкретного. Никто нихера не слышал даже, включая твоего коллегу, который в городе уже был на тот момент, хотя парни и успели пострелять."
"Так точно." - ответил Ллойд.
"Мои парни понятия не имеют, что в них, но ваш товарищ сказал, что это какая-то дрянь для колдунов. Красная Явь. Что-то про концентрацию, чтобы заклинания не разваливались на ходу. Сказал, что этими кирпичами можно месяц кормить целую ватагу, пока та не сдохнет. Нормальному человеку от нее только плохо станет. Делается в колонии Кзула где-то на югах, рецептура - секрет одной из династий. Больше он ничего не сказал."
При вопросе о Сахарной улице, лицо его помрачнело. Капитан уселся за стол, предварительно расчистив на нем место. С особой осторожностью он отодвинул в сторону свертки, стараясь не касаться их кожей. Какое-то время мужчина пребывал в раздумьях. Он достал из ящика стола железную флягу своего подчиненного, открутил крышку и присосался к ней, жадно глотая крепкое пойло. Потрясши металлическую емкость у себя над ухом, поставил ее перед Бернардом и приложил указательный и средний пальцы виску, скрючившись, вперив взгляд куда-то в угол помещения.
"Начну издалека. Раньше у нас там была фактория. Из Карайда ехала репа, ее перегоняли в сахар, продавали как самый обычный, втридорога. Семейное дело было. Владельцы за районом следили, бодались с мэрами иногда. Когда война началась и Протектораты поняли, что сунулись в ад, парней начали собирать. Сынки семьи и отец подались в полк, померли. Вдова факторию бросила и уехала, потом тоже померла. Так она и стояла, лет пять, бесхозная."
Ллойд сменил позу, положив локти на стол. "Пока там не обосновались ребята Барнабуса Вебера. Дезертиры, сидельцы, беглецы, мордовороты. Но Вебер их держал в узде. В городе они вели себя прилично, держали мечи в ножнах, оставляли в кабаках деньги, которые брали с торговцев в лесах. Браконьерствовали чуть-чуть, били морды, но не в Цетеле. Да и факторию начали в порядок приводить. Хотя помимо сахара они там чего только не гнали, но все в рамках закона. Вебер даже хотел получать лицензию, искать адвокатов, чтобы выкупить землю. Так бы легализовались, может быть вообще перестали черт знает чем заниматься."
Ллойд поднял ладони, как будто защищаясь от Бернарда. Капитан начинал хмелеть.
"Ты можешь меня осуждать, но пока так все было - ни муниципалитет, ни я не видели смысла кидать на них наших парней. Похорон после войны всем хватило, да и их было чуть за двадцать человек, включая Барнабуса. Не без талантов. Теперь на Сахарной, в той фактории, лежит двадцать три трупа. Твой товарищ там нашел те же самые кирпичи, как эти." - он ткнул пальцем в один из свертков.
"Свидетелей спрашивали, ничего конкретного. Никто нихера не слышал даже, включая твоего коллегу, который в городе уже был на тот момент, хотя парни и успели пострелять."
>>7658
"Так точно." - ответил Ллойд.
"Мои парни понятия не имеют, что в них, но ваш товарищ сказал, что это какая-то дрянь для колдунов. Красная Явь. Что-то про концентрацию, чтобы заклинания не разваливались на ходу. Сказал, что этими кирпичами можно месяц кормить целую ватагу, пока та не сдохнет. Нормальному человеку от нее только плохо станет. Делается в колонии Кзула где-то на югах, рецептура - секрет одной из династий. Больше он ничего не сказал."
При вопросе о Сахарной улице, лицо его помрачнело. Капитан уселся за стол, предварительно расчистив на нем место. С особой осторожностью он отодвинул в сторону свертки, стараясь не касаться их кожей. Какое-то время мужчина пребывал в раздумьях. Он достал из ящика стола железную флягу своего подчиненного, открутил крышку и присосался к ней, жадно глотая крепкое пойло. Потрясши металлическую емкость у себя над ухом, поставил ее перед Бернардом и приложил указательный и средний пальцы виску, скрючившись, вперив взгляд куда-то в угол помещения.
"Начну издалека. Раньше у нас там была фактория. Из Карайда ехала репа, ее перегоняли в сахар, продавали как самый обычный, втридорога. Семейное дело было. Владельцы за районом следили, бодались с мэрами иногда. Когда война началась и Протектораты поняли, что сунулись в ад, парней начали собирать. Сынки семьи и отец подались в полк, померли. Вдова факторию бросила и уехала, потом тоже померла. Так она и стояла, лет пять, бесхозная."
Ллойд сменил позу, положив локти на стол. "Пока там не обосновались ребята Барнабуса Вебера. Дезертиры, сидельцы, беглецы, мордовороты. Но Вебер их держал в узде. В городе они вели себя прилично, держали мечи в ножнах, оставляли в кабаках деньги, которые брали с торговцев в лесах. Браконьерствовали чуть-чуть, били морды, но не в Цетеле. Да и факторию начали в порядок приводить. Хотя помимо сахара они там чего только не гнали, но все в рамках закона. Вебер даже хотел получать лицензию, искать адвокатов, чтобы выкупить землю. Так бы легализовались, может быть вообще перестали черт знает чем заниматься."
Ллойд поднял ладони, как будто защищаясь от Бернарда. Капитан начинал хмелеть.
"Ты можешь меня осуждать, но пока так все было - ни муниципалитет, ни я не видели смысла кидать на них наших парней. Похорон после войны всем хватило, да и их было чуть за двадцать человек, включая Барнабуса. Не без талантов. Теперь на Сахарной, в той фактории, лежит двадцать три трупа. Твой товарищ там нашел те же самые кирпичи, как эти." - он ткнул пальцем в один из свертков.
"Свидетелей спрашивали, ничего конкретного. Никто нихера не слышал даже, включая твоего коллегу, который в городе уже был на тот момент, хотя парни и успели пострелять."
"Так точно." - ответил Ллойд.
"Мои парни понятия не имеют, что в них, но ваш товарищ сказал, что это какая-то дрянь для колдунов. Красная Явь. Что-то про концентрацию, чтобы заклинания не разваливались на ходу. Сказал, что этими кирпичами можно месяц кормить целую ватагу, пока та не сдохнет. Нормальному человеку от нее только плохо станет. Делается в колонии Кзула где-то на югах, рецептура - секрет одной из династий. Больше он ничего не сказал."
При вопросе о Сахарной улице, лицо его помрачнело. Капитан уселся за стол, предварительно расчистив на нем место. С особой осторожностью он отодвинул в сторону свертки, стараясь не касаться их кожей. Какое-то время мужчина пребывал в раздумьях. Он достал из ящика стола железную флягу своего подчиненного, открутил крышку и присосался к ней, жадно глотая крепкое пойло. Потрясши металлическую емкость у себя над ухом, поставил ее перед Бернардом и приложил указательный и средний пальцы виску, скрючившись, вперив взгляд куда-то в угол помещения.
"Начну издалека. Раньше у нас там была фактория. Из Карайда ехала репа, ее перегоняли в сахар, продавали как самый обычный, втридорога. Семейное дело было. Владельцы за районом следили, бодались с мэрами иногда. Когда война началась и Протектораты поняли, что сунулись в ад, парней начали собирать. Сынки семьи и отец подались в полк, померли. Вдова факторию бросила и уехала, потом тоже померла. Так она и стояла, лет пять, бесхозная."
Ллойд сменил позу, положив локти на стол. "Пока там не обосновались ребята Барнабуса Вебера. Дезертиры, сидельцы, беглецы, мордовороты. Но Вебер их держал в узде. В городе они вели себя прилично, держали мечи в ножнах, оставляли в кабаках деньги, которые брали с торговцев в лесах. Браконьерствовали чуть-чуть, били морды, но не в Цетеле. Да и факторию начали в порядок приводить. Хотя помимо сахара они там чего только не гнали, но все в рамках закона. Вебер даже хотел получать лицензию, искать адвокатов, чтобы выкупить землю. Так бы легализовались, может быть вообще перестали черт знает чем заниматься."
Ллойд поднял ладони, как будто защищаясь от Бернарда. Капитан начинал хмелеть.
"Ты можешь меня осуждать, но пока так все было - ни муниципалитет, ни я не видели смысла кидать на них наших парней. Похорон после войны всем хватило, да и их было чуть за двадцать человек, включая Барнабуса. Не без талантов. Теперь на Сахарной, в той фактории, лежит двадцать три трупа. Твой товарищ там нашел те же самые кирпичи, как эти." - он ткнул пальцем в один из свертков.
"Свидетелей спрашивали, ничего конкретного. Никто нихера не слышал даже, включая твоего коллегу, который в городе уже был на тот момент, хотя парни и успели пострелять."
>>7744
Хотя, тбх, шлюху можно заказать, но я не уверен, что заказывающий захочет читать то, что из этого выйдет.
Хотя, тбх, шлюху можно заказать, но я не уверен, что заказывающий захочет читать то, что из этого выйдет.
Давайте соберём все вместе:
Ситуация:
Нвш начальник любитель попиздеть за жизнь. Расследованием не занимался . Ополченцы блох не ловят и не собираются . Спросу с них никакого, нет начальства, нет ответственных.
Факты:
1. Контрабандист убит магическим образом
Свидетелей нет
В свертках хуй знает что
В колдовстве никто не разбирается
2. Банда некоего Барнабуса убита
Наш предшественник хуй знает где
В свертках там тоже самое что здесь
Ситуация:
Нвш начальник любитель попиздеть за жизнь. Расследованием не занимался . Ополченцы блох не ловят и не собираются . Спросу с них никакого, нет начальства, нет ответственных.
Факты:
1. Контрабандист убит магическим образом
Свидетелей нет
В свертках хуй знает что
В колдовстве никто не разбирается
2. Банда некоего Барнабуса убита
Наш предшественник хуй знает где
В свертках там тоже самое что здесь
Вывод: взять справку от мага, что событие - результат неосторожного обращения с волшебной субстанцией. Сахарной улицей не заниматься, т.к. не наше дело. Со справкой возвращаться в столицу.
>>7751
Начальник Бернарда - Каменные Глаза, безымянный дед, живущий в столице, который его забайтил на работу. Ллойд - местный капитан ополчения, к Ножам имеет опосредованное отношение.
В колдовстве разбирается коллега, маг при муниципалитете, маг при мэре.
Предшественник\коллега - дрочит списки посетителей в ратуше или трупы на Сахарной улице.
Ополченцы роняют кал в большинстве своем. Те, кто не роняют - патрулируют факторию. Каменные Глаза отправил Бернарда в Цетель потому что кто-то выпилил отряд мужиков, а выпилить Бернарда окончательно по определению невозможно.
Для коммуникации с HQ с некоторым лагом есть сигнальный тубус.
Начальник Бернарда - Каменные Глаза, безымянный дед, живущий в столице, который его забайтил на работу. Ллойд - местный капитан ополчения, к Ножам имеет опосредованное отношение.
В колдовстве разбирается коллега, маг при муниципалитете, маг при мэре.
Предшественник\коллега - дрочит списки посетителей в ратуше или трупы на Сахарной улице.
Ополченцы роняют кал в большинстве своем. Те, кто не роняют - патрулируют факторию. Каменные Глаза отправил Бернарда в Цетель потому что кто-то выпилил отряд мужиков, а выпилить Бернарда окончательно по определению невозможно.
Для коммуникации с HQ с некоторым лагом есть сигнальный тубус.
>колдовстве разбирается коллега, маг при муниципалитете, маг при мэре.
Возможно пора у них спросить что они думают по поводу всей этой ерунды.
2d100: (95 + 55) = 150
864 Кб, 700x1050>>7756
Бернард понял, что без специалистов или хотя бы своего коллеги в деле не разобраться. Ллойд упомянул двух магов - одного при мэре, другого при муниципалитете. Оба, скорее всего, обитали в ратуше или отчитывались клеркам там обитающим. Перед своим отбытием солдат справился у капитана ополченцев о местонахождении своего коллеги, на что пьянеющий мужчина махнул в сторону той же самой ратуши.
Путь до здания был недолгим, несмотря на надежды Бернарда подышать свежим воздухом после сыроватой темницы. Отношение к прилично одетому молодому человеку в центре управления городом было разительно иным по сравнению с казематами, из которых Войгт вышел. Писец при входе запросил у него цель визита, документы, имя и фамилию. Со всем, кроме документов, Бернард справился - на данный момент он был для Ножей непроверенным активом. Ткнув в лицо лысеющему, худощавому мужчине своим жетоном, он был все-таки пропущен внутрь под шепелявые извинения. Здание было древним, пожалуй, одним из самых древних в городе - сложенное из грубо стесанных камней, сложенных на века, с деревянными, обитыми медью дверьми. Поиск товарища занял у Бернарда пять с лишним минут - идентификационный кинжал нагрелся в ножнах, сигнализируя о том, что рядом находится кто-то из его организации с таким же артефактом. Бродя одинаковым коридорам и сверяясь с температурой руненой рукояти, солдат сумел распознать этаж и конкретное помещение, в котором его коллега находился. Не постучавшись, Бернард толкнул тяжелую дверь.
Брат-близнец его собственного кинжала принадлежал долговязому, бледному мужчине, который оккупировал чей-то стол в одном из кабинетов. Агент с крайне сосредоточенным лицом сверял несколько записных книжек, вычеркивая из одной какие-то пункты. В комнате пахло спиртом и чем-то едким, химическим. Это была не вонь попойки или одинокого алкоголика - воспоминания оных в памяти Бернарда были свежи как никогда, а дезинфицирующие средства. Пахло не от самой комнаты, а именно от коллеги. Тот поднял глаза от стола и вперил взгляд в пришедшего Войгта, позволяя ему рассмотреть свое лицо. За очками в толстой металлической оправе располагались синие мешки, между которыми кое-как теснились желтые, светящиеся в пыльном полумраке каморки глаза. Часть челюсти и шеи мужчины была то ли обита, то ли заменена стальными пластинами - тонкими, гладкими и гибкими. Точеный нос вобрал в себя воздуха.
"Виделись с Ллойдом, спросили про тело в камере, спросили про Сахарную улицу. К сожалению, капитан ищет улики на дне бутылки, а не на местах происшествий. Эрик Арделен. Для вас - просто Эрик." - голос его был низким и сиплым. К хрипотце добавлялся монотонный ритм машинерии в его глотке и тихое бряцание металлических пластин. Перечисляя похождения Бернарда, мужчина в лице не менялся, говорил формальным тоном.
"Что вы успели выяснить?" - агент уткнулся обратно в списки, кивая, пока его менее опытный товарищ излагал то немногое, что ему было известно, а также свои намерения. В ответ на предложение опросить местных государственных магов, Эрик поморщился. За все время их взаимодействий, это был первый раз, когда агент хоть как-то изменился в лице. "Отличное предложение." - в словах не было сарказма. Откашлявшись, он указал Войгту на стул с расшатанной спинкой.
"Мы имеем дело с криминальным синдикатом, который с неизвестной целью перевозит опасную магическую субстанцию. Учитывая, что убиты были маргинальные элементы, связанные с синдикатом, я считаю, что после поимки ополченцами контрабандиста, местные члены синдиката начали заметать следы. Кзулитский маршевый порошок использовался... вооруженным формированием Барнабуса. Учитывая, сколько в их крови было остаточных элементов от употребления вещества, с уверенностью можно сказать две вещи: во-первых, ящик, ныне находящийся в штабе, предназначался им, во-вторых, люди Барнабуса могли бы побороться за титул золотой ноздри Траскийского Союза. Второе заявление - шутка." - он подвинул в сторону Бернарда справку от муниципального мага и врача, на которой были обведены цифры в таблице.
"Красная явь тоже предназначалась Барнабусу, но, как мне кажется, не для употребления. Колдунов среди его... друзей не было, да и свертки, найденные в фактории, не были вскрыты, следов употребления в телах не найдено. Кроме того, на различных локациях фактории были начерчены сигилы - заклинание было заградительным и шумоподавляющим. Среднестатистический горожанин Цетеля понятия не имеет, какое значение они несут, и на начертание оных сигилов преступник должен был бы потратить значительное время. Если, конечно, он не использовал магитех. Но мы находимся в Цетеле, поэтому о магитехе можно забыть. Смысл в том, что Барнабус знал преступника и дал ему возможность нанести сигилы на глазах у всех... членов группировки." - Эрик захрипел, глубоко вздыхая. Где-то внутри его вытянутого, бледного тела забурлел густой раствор. Лицо Войгта обдало резким запахом чистящих средств полевого госпиталя.
"Дальше расследование уходит в тупик, по крайней мере на мой взгляд, и пока мы не опросим возможных свидетелей. Свидетелей надо сначала найти, к слову, и эту задачу я бы доверил вам в силу моих очевидных недостатков при взаимодействии с... когнитивно обездоленной частью населения провинциальных городков. В это время я постараюсь идентифицировать, кто из посетителей ратуши в день убийства контрабандиста мог бы совершить первое преступление." - Эрик посмотрел на Бернарда из-под оправы очков. "На одной ноте?" - солдат рефлексивно кивнул.
"Хорошо. Проблема в следующем: в убийстве Анджея, контрабандиста, был задействован маг. Скорее всего, маг неплохой, но и не лучший - лучшему не пришлось бы прошибать дыру в голове подозреваемого на глазах у местной правоохранительной службы. В убийстве Барнабуса, за исключением заранее установленного барьера, магия не использовалась. Более того, нападавшие не стреляли - единственные выстрелы были совершены местными маргинальными элементами, и все они, судя по наполнению огнестрельного оружия на сцене, калибрам орудий, гильзам и отстрелянным пулям, были промахами. Нескольких человек зарубили их же клинками, нескольким - проломили головы неизвестным тяжелым объектом. Нападавшая сторона активно использовала подручные средства: табурет, дверь, осколок кувшина. Я рекомендую вам внимательно осмотреть факторию. В сцене есть несколько конфликтующих элементов. Барнабусу размозжили голову. Даже если бы под рукой у нас был некромант, узнать что-либо от него мы не смогли. Фактория пахла животными, когда я там был в первый раз, но люди Барнабуса не держали питомцев." - Эрик говорил медленно, разделяя предложения четкими паузами, как репетитор. "Фолианты - нить ко второму убийце. Не знаю." - коллега поднял руки, словно сдаваясь, и слегка размялся, скрипя своим стулом. Он отложил бумаги и поднялся, потягиваясь, и медленно пошел к двери. Перед тем, как уйти, он снова вперил в Бернарда взгляд. "Стоимость всех свертков, которые мы нашли, включая те, с Сахарной улицы - около тридцати тысяч марок. В таких количествах наркотик не использовался со времен войны. Наш оппонент не боится эскалировать. Я искренне надеюсь, что вы привычны к крови на ваших руках, потому что запачкаемся мы по самую шею вне зависимости от того, насколько успешной будет наша операция." - в лице и тоне Эрика читалась ядреная помесь жестокости и осуждения. "Я вызову государственных магов." - тяжелая дубовая дверь закрылась со скрипом, оставив Бернарда наедине со своими мыслями.
Бернард понял, что без специалистов или хотя бы своего коллеги в деле не разобраться. Ллойд упомянул двух магов - одного при мэре, другого при муниципалитете. Оба, скорее всего, обитали в ратуше или отчитывались клеркам там обитающим. Перед своим отбытием солдат справился у капитана ополченцев о местонахождении своего коллеги, на что пьянеющий мужчина махнул в сторону той же самой ратуши.
Путь до здания был недолгим, несмотря на надежды Бернарда подышать свежим воздухом после сыроватой темницы. Отношение к прилично одетому молодому человеку в центре управления городом было разительно иным по сравнению с казематами, из которых Войгт вышел. Писец при входе запросил у него цель визита, документы, имя и фамилию. Со всем, кроме документов, Бернард справился - на данный момент он был для Ножей непроверенным активом. Ткнув в лицо лысеющему, худощавому мужчине своим жетоном, он был все-таки пропущен внутрь под шепелявые извинения. Здание было древним, пожалуй, одним из самых древних в городе - сложенное из грубо стесанных камней, сложенных на века, с деревянными, обитыми медью дверьми. Поиск товарища занял у Бернарда пять с лишним минут - идентификационный кинжал нагрелся в ножнах, сигнализируя о том, что рядом находится кто-то из его организации с таким же артефактом. Бродя одинаковым коридорам и сверяясь с температурой руненой рукояти, солдат сумел распознать этаж и конкретное помещение, в котором его коллега находился. Не постучавшись, Бернард толкнул тяжелую дверь.
Брат-близнец его собственного кинжала принадлежал долговязому, бледному мужчине, который оккупировал чей-то стол в одном из кабинетов. Агент с крайне сосредоточенным лицом сверял несколько записных книжек, вычеркивая из одной какие-то пункты. В комнате пахло спиртом и чем-то едким, химическим. Это была не вонь попойки или одинокого алкоголика - воспоминания оных в памяти Бернарда были свежи как никогда, а дезинфицирующие средства. Пахло не от самой комнаты, а именно от коллеги. Тот поднял глаза от стола и вперил взгляд в пришедшего Войгта, позволяя ему рассмотреть свое лицо. За очками в толстой металлической оправе располагались синие мешки, между которыми кое-как теснились желтые, светящиеся в пыльном полумраке каморки глаза. Часть челюсти и шеи мужчины была то ли обита, то ли заменена стальными пластинами - тонкими, гладкими и гибкими. Точеный нос вобрал в себя воздуха.
"Виделись с Ллойдом, спросили про тело в камере, спросили про Сахарную улицу. К сожалению, капитан ищет улики на дне бутылки, а не на местах происшествий. Эрик Арделен. Для вас - просто Эрик." - голос его был низким и сиплым. К хрипотце добавлялся монотонный ритм машинерии в его глотке и тихое бряцание металлических пластин. Перечисляя похождения Бернарда, мужчина в лице не менялся, говорил формальным тоном.
"Что вы успели выяснить?" - агент уткнулся обратно в списки, кивая, пока его менее опытный товарищ излагал то немногое, что ему было известно, а также свои намерения. В ответ на предложение опросить местных государственных магов, Эрик поморщился. За все время их взаимодействий, это был первый раз, когда агент хоть как-то изменился в лице. "Отличное предложение." - в словах не было сарказма. Откашлявшись, он указал Войгту на стул с расшатанной спинкой.
"Мы имеем дело с криминальным синдикатом, который с неизвестной целью перевозит опасную магическую субстанцию. Учитывая, что убиты были маргинальные элементы, связанные с синдикатом, я считаю, что после поимки ополченцами контрабандиста, местные члены синдиката начали заметать следы. Кзулитский маршевый порошок использовался... вооруженным формированием Барнабуса. Учитывая, сколько в их крови было остаточных элементов от употребления вещества, с уверенностью можно сказать две вещи: во-первых, ящик, ныне находящийся в штабе, предназначался им, во-вторых, люди Барнабуса могли бы побороться за титул золотой ноздри Траскийского Союза. Второе заявление - шутка." - он подвинул в сторону Бернарда справку от муниципального мага и врача, на которой были обведены цифры в таблице.
"Красная явь тоже предназначалась Барнабусу, но, как мне кажется, не для употребления. Колдунов среди его... друзей не было, да и свертки, найденные в фактории, не были вскрыты, следов употребления в телах не найдено. Кроме того, на различных локациях фактории были начерчены сигилы - заклинание было заградительным и шумоподавляющим. Среднестатистический горожанин Цетеля понятия не имеет, какое значение они несут, и на начертание оных сигилов преступник должен был бы потратить значительное время. Если, конечно, он не использовал магитех. Но мы находимся в Цетеле, поэтому о магитехе можно забыть. Смысл в том, что Барнабус знал преступника и дал ему возможность нанести сигилы на глазах у всех... членов группировки." - Эрик захрипел, глубоко вздыхая. Где-то внутри его вытянутого, бледного тела забурлел густой раствор. Лицо Войгта обдало резким запахом чистящих средств полевого госпиталя.
"Дальше расследование уходит в тупик, по крайней мере на мой взгляд, и пока мы не опросим возможных свидетелей. Свидетелей надо сначала найти, к слову, и эту задачу я бы доверил вам в силу моих очевидных недостатков при взаимодействии с... когнитивно обездоленной частью населения провинциальных городков. В это время я постараюсь идентифицировать, кто из посетителей ратуши в день убийства контрабандиста мог бы совершить первое преступление." - Эрик посмотрел на Бернарда из-под оправы очков. "На одной ноте?" - солдат рефлексивно кивнул.
"Хорошо. Проблема в следующем: в убийстве Анджея, контрабандиста, был задействован маг. Скорее всего, маг неплохой, но и не лучший - лучшему не пришлось бы прошибать дыру в голове подозреваемого на глазах у местной правоохранительной службы. В убийстве Барнабуса, за исключением заранее установленного барьера, магия не использовалась. Более того, нападавшие не стреляли - единственные выстрелы были совершены местными маргинальными элементами, и все они, судя по наполнению огнестрельного оружия на сцене, калибрам орудий, гильзам и отстрелянным пулям, были промахами. Нескольких человек зарубили их же клинками, нескольким - проломили головы неизвестным тяжелым объектом. Нападавшая сторона активно использовала подручные средства: табурет, дверь, осколок кувшина. Я рекомендую вам внимательно осмотреть факторию. В сцене есть несколько конфликтующих элементов. Барнабусу размозжили голову. Даже если бы под рукой у нас был некромант, узнать что-либо от него мы не смогли. Фактория пахла животными, когда я там был в первый раз, но люди Барнабуса не держали питомцев." - Эрик говорил медленно, разделяя предложения четкими паузами, как репетитор. "Фолианты - нить ко второму убийце. Не знаю." - коллега поднял руки, словно сдаваясь, и слегка размялся, скрипя своим стулом. Он отложил бумаги и поднялся, потягиваясь, и медленно пошел к двери. Перед тем, как уйти, он снова вперил в Бернарда взгляд. "Стоимость всех свертков, которые мы нашли, включая те, с Сахарной улицы - около тридцати тысяч марок. В таких количествах наркотик не использовался со времен войны. Наш оппонент не боится эскалировать. Я искренне надеюсь, что вы привычны к крови на ваших руках, потому что запачкаемся мы по самую шею вне зависимости от того, насколько успешной будет наша операция." - в лице и тоне Эрика читалась ядреная помесь жестокости и осуждения. "Я вызову государственных магов." - тяжелая дубовая дверь закрылась со скрипом, оставив Бернарда наедине со своими мыслями.
864 Кб, 700x1050>>7756
Бернард понял, что без специалистов или хотя бы своего коллеги в деле не разобраться. Ллойд упомянул двух магов - одного при мэре, другого при муниципалитете. Оба, скорее всего, обитали в ратуше или отчитывались клеркам там обитающим. Перед своим отбытием солдат справился у капитана ополченцев о местонахождении своего коллеги, на что пьянеющий мужчина махнул в сторону той же самой ратуши.
Путь до здания был недолгим, несмотря на надежды Бернарда подышать свежим воздухом после сыроватой темницы. Отношение к прилично одетому молодому человеку в центре управления городом было разительно иным по сравнению с казематами, из которых Войгт вышел. Писец при входе запросил у него цель визита, документы, имя и фамилию. Со всем, кроме документов, Бернард справился - на данный момент он был для Ножей непроверенным активом. Ткнув в лицо лысеющему, худощавому мужчине своим жетоном, он был все-таки пропущен внутрь под шепелявые извинения. Здание было древним, пожалуй, одним из самых древних в городе - сложенное из грубо стесанных камней, сложенных на века, с деревянными, обитыми медью дверьми. Поиск товарища занял у Бернарда пять с лишним минут - идентификационный кинжал нагрелся в ножнах, сигнализируя о том, что рядом находится кто-то из его организации с таким же артефактом. Бродя одинаковым коридорам и сверяясь с температурой руненой рукояти, солдат сумел распознать этаж и конкретное помещение, в котором его коллега находился. Не постучавшись, Бернард толкнул тяжелую дверь.
Брат-близнец его собственного кинжала принадлежал долговязому, бледному мужчине, который оккупировал чей-то стол в одном из кабинетов. Агент с крайне сосредоточенным лицом сверял несколько записных книжек, вычеркивая из одной какие-то пункты. В комнате пахло спиртом и чем-то едким, химическим. Это была не вонь попойки или одинокого алкоголика - воспоминания оных в памяти Бернарда были свежи как никогда, а дезинфицирующие средства. Пахло не от самой комнаты, а именно от коллеги. Тот поднял глаза от стола и вперил взгляд в пришедшего Войгта, позволяя ему рассмотреть свое лицо. За очками в толстой металлической оправе располагались синие мешки, между которыми кое-как теснились желтые, светящиеся в пыльном полумраке каморки глаза. Часть челюсти и шеи мужчины была то ли обита, то ли заменена стальными пластинами - тонкими, гладкими и гибкими. Точеный нос вобрал в себя воздуха.
"Виделись с Ллойдом, спросили про тело в камере, спросили про Сахарную улицу. К сожалению, капитан ищет улики на дне бутылки, а не на местах происшествий. Эрик Арделен. Для вас - просто Эрик." - голос его был низким и сиплым. К хрипотце добавлялся монотонный ритм машинерии в его глотке и тихое бряцание металлических пластин. Перечисляя похождения Бернарда, мужчина в лице не менялся, говорил формальным тоном.
"Что вы успели выяснить?" - агент уткнулся обратно в списки, кивая, пока его менее опытный товарищ излагал то немногое, что ему было известно, а также свои намерения. В ответ на предложение опросить местных государственных магов, Эрик поморщился. За все время их взаимодействий, это был первый раз, когда агент хоть как-то изменился в лице. "Отличное предложение." - в словах не было сарказма. Откашлявшись, он указал Войгту на стул с расшатанной спинкой.
"Мы имеем дело с криминальным синдикатом, который с неизвестной целью перевозит опасную магическую субстанцию. Учитывая, что убиты были маргинальные элементы, связанные с синдикатом, я считаю, что после поимки ополченцами контрабандиста, местные члены синдиката начали заметать следы. Кзулитский маршевый порошок использовался... вооруженным формированием Барнабуса. Учитывая, сколько в их крови было остаточных элементов от употребления вещества, с уверенностью можно сказать две вещи: во-первых, ящик, ныне находящийся в штабе, предназначался им, во-вторых, люди Барнабуса могли бы побороться за титул золотой ноздри Траскийского Союза. Второе заявление - шутка." - он подвинул в сторону Бернарда справку от муниципального мага и врача, на которой были обведены цифры в таблице.
"Красная явь тоже предназначалась Барнабусу, но, как мне кажется, не для употребления. Колдунов среди его... друзей не было, да и свертки, найденные в фактории, не были вскрыты, следов употребления в телах не найдено. Кроме того, на различных локациях фактории были начерчены сигилы - заклинание было заградительным и шумоподавляющим. Среднестатистический горожанин Цетеля понятия не имеет, какое значение они несут, и на начертание оных сигилов преступник должен был бы потратить значительное время. Если, конечно, он не использовал магитех. Но мы находимся в Цетеле, поэтому о магитехе можно забыть. Смысл в том, что Барнабус знал преступника и дал ему возможность нанести сигилы на глазах у всех... членов группировки." - Эрик захрипел, глубоко вздыхая. Где-то внутри его вытянутого, бледного тела забурлел густой раствор. Лицо Войгта обдало резким запахом чистящих средств полевого госпиталя.
"Дальше расследование уходит в тупик, по крайней мере на мой взгляд, и пока мы не опросим возможных свидетелей. Свидетелей надо сначала найти, к слову, и эту задачу я бы доверил вам в силу моих очевидных недостатков при взаимодействии с... когнитивно обездоленной частью населения провинциальных городков. В это время я постараюсь идентифицировать, кто из посетителей ратуши в день убийства контрабандиста мог бы совершить первое преступление." - Эрик посмотрел на Бернарда из-под оправы очков. "На одной ноте?" - солдат рефлексивно кивнул.
"Хорошо. Проблема в следующем: в убийстве Анджея, контрабандиста, был задействован маг. Скорее всего, маг неплохой, но и не лучший - лучшему не пришлось бы прошибать дыру в голове подозреваемого на глазах у местной правоохранительной службы. В убийстве Барнабуса, за исключением заранее установленного барьера, магия не использовалась. Более того, нападавшие не стреляли - единственные выстрелы были совершены местными маргинальными элементами, и все они, судя по наполнению огнестрельного оружия на сцене, калибрам орудий, гильзам и отстрелянным пулям, были промахами. Нескольких человек зарубили их же клинками, нескольким - проломили головы неизвестным тяжелым объектом. Нападавшая сторона активно использовала подручные средства: табурет, дверь, осколок кувшина. Я рекомендую вам внимательно осмотреть факторию. В сцене есть несколько конфликтующих элементов. Барнабусу размозжили голову. Даже если бы под рукой у нас был некромант, узнать что-либо от него мы не смогли. Фактория пахла животными, когда я там был в первый раз, но люди Барнабуса не держали питомцев." - Эрик говорил медленно, разделяя предложения четкими паузами, как репетитор. "Фолианты - нить ко второму убийце. Не знаю." - коллега поднял руки, словно сдаваясь, и слегка размялся, скрипя своим стулом. Он отложил бумаги и поднялся, потягиваясь, и медленно пошел к двери. Перед тем, как уйти, он снова вперил в Бернарда взгляд. "Стоимость всех свертков, которые мы нашли, включая те, с Сахарной улицы - около тридцати тысяч марок. В таких количествах наркотик не использовался со времен войны. Наш оппонент не боится эскалировать. Я искренне надеюсь, что вы привычны к крови на ваших руках, потому что запачкаемся мы по самую шею вне зависимости от того, насколько успешной будет наша операция." - в лице и тоне Эрика читалась ядреная помесь жестокости и осуждения. "Я вызову государственных магов." - тяжелая дубовая дверь закрылась со скрипом, оставив Бернарда наедине со своими мыслями.
Бернард понял, что без специалистов или хотя бы своего коллеги в деле не разобраться. Ллойд упомянул двух магов - одного при мэре, другого при муниципалитете. Оба, скорее всего, обитали в ратуше или отчитывались клеркам там обитающим. Перед своим отбытием солдат справился у капитана ополченцев о местонахождении своего коллеги, на что пьянеющий мужчина махнул в сторону той же самой ратуши.
Путь до здания был недолгим, несмотря на надежды Бернарда подышать свежим воздухом после сыроватой темницы. Отношение к прилично одетому молодому человеку в центре управления городом было разительно иным по сравнению с казематами, из которых Войгт вышел. Писец при входе запросил у него цель визита, документы, имя и фамилию. Со всем, кроме документов, Бернард справился - на данный момент он был для Ножей непроверенным активом. Ткнув в лицо лысеющему, худощавому мужчине своим жетоном, он был все-таки пропущен внутрь под шепелявые извинения. Здание было древним, пожалуй, одним из самых древних в городе - сложенное из грубо стесанных камней, сложенных на века, с деревянными, обитыми медью дверьми. Поиск товарища занял у Бернарда пять с лишним минут - идентификационный кинжал нагрелся в ножнах, сигнализируя о том, что рядом находится кто-то из его организации с таким же артефактом. Бродя одинаковым коридорам и сверяясь с температурой руненой рукояти, солдат сумел распознать этаж и конкретное помещение, в котором его коллега находился. Не постучавшись, Бернард толкнул тяжелую дверь.
Брат-близнец его собственного кинжала принадлежал долговязому, бледному мужчине, который оккупировал чей-то стол в одном из кабинетов. Агент с крайне сосредоточенным лицом сверял несколько записных книжек, вычеркивая из одной какие-то пункты. В комнате пахло спиртом и чем-то едким, химическим. Это была не вонь попойки или одинокого алкоголика - воспоминания оных в памяти Бернарда были свежи как никогда, а дезинфицирующие средства. Пахло не от самой комнаты, а именно от коллеги. Тот поднял глаза от стола и вперил взгляд в пришедшего Войгта, позволяя ему рассмотреть свое лицо. За очками в толстой металлической оправе располагались синие мешки, между которыми кое-как теснились желтые, светящиеся в пыльном полумраке каморки глаза. Часть челюсти и шеи мужчины была то ли обита, то ли заменена стальными пластинами - тонкими, гладкими и гибкими. Точеный нос вобрал в себя воздуха.
"Виделись с Ллойдом, спросили про тело в камере, спросили про Сахарную улицу. К сожалению, капитан ищет улики на дне бутылки, а не на местах происшествий. Эрик Арделен. Для вас - просто Эрик." - голос его был низким и сиплым. К хрипотце добавлялся монотонный ритм машинерии в его глотке и тихое бряцание металлических пластин. Перечисляя похождения Бернарда, мужчина в лице не менялся, говорил формальным тоном.
"Что вы успели выяснить?" - агент уткнулся обратно в списки, кивая, пока его менее опытный товарищ излагал то немногое, что ему было известно, а также свои намерения. В ответ на предложение опросить местных государственных магов, Эрик поморщился. За все время их взаимодействий, это был первый раз, когда агент хоть как-то изменился в лице. "Отличное предложение." - в словах не было сарказма. Откашлявшись, он указал Войгту на стул с расшатанной спинкой.
"Мы имеем дело с криминальным синдикатом, который с неизвестной целью перевозит опасную магическую субстанцию. Учитывая, что убиты были маргинальные элементы, связанные с синдикатом, я считаю, что после поимки ополченцами контрабандиста, местные члены синдиката начали заметать следы. Кзулитский маршевый порошок использовался... вооруженным формированием Барнабуса. Учитывая, сколько в их крови было остаточных элементов от употребления вещества, с уверенностью можно сказать две вещи: во-первых, ящик, ныне находящийся в штабе, предназначался им, во-вторых, люди Барнабуса могли бы побороться за титул золотой ноздри Траскийского Союза. Второе заявление - шутка." - он подвинул в сторону Бернарда справку от муниципального мага и врача, на которой были обведены цифры в таблице.
"Красная явь тоже предназначалась Барнабусу, но, как мне кажется, не для употребления. Колдунов среди его... друзей не было, да и свертки, найденные в фактории, не были вскрыты, следов употребления в телах не найдено. Кроме того, на различных локациях фактории были начерчены сигилы - заклинание было заградительным и шумоподавляющим. Среднестатистический горожанин Цетеля понятия не имеет, какое значение они несут, и на начертание оных сигилов преступник должен был бы потратить значительное время. Если, конечно, он не использовал магитех. Но мы находимся в Цетеле, поэтому о магитехе можно забыть. Смысл в том, что Барнабус знал преступника и дал ему возможность нанести сигилы на глазах у всех... членов группировки." - Эрик захрипел, глубоко вздыхая. Где-то внутри его вытянутого, бледного тела забурлел густой раствор. Лицо Войгта обдало резким запахом чистящих средств полевого госпиталя.
"Дальше расследование уходит в тупик, по крайней мере на мой взгляд, и пока мы не опросим возможных свидетелей. Свидетелей надо сначала найти, к слову, и эту задачу я бы доверил вам в силу моих очевидных недостатков при взаимодействии с... когнитивно обездоленной частью населения провинциальных городков. В это время я постараюсь идентифицировать, кто из посетителей ратуши в день убийства контрабандиста мог бы совершить первое преступление." - Эрик посмотрел на Бернарда из-под оправы очков. "На одной ноте?" - солдат рефлексивно кивнул.
"Хорошо. Проблема в следующем: в убийстве Анджея, контрабандиста, был задействован маг. Скорее всего, маг неплохой, но и не лучший - лучшему не пришлось бы прошибать дыру в голове подозреваемого на глазах у местной правоохранительной службы. В убийстве Барнабуса, за исключением заранее установленного барьера, магия не использовалась. Более того, нападавшие не стреляли - единственные выстрелы были совершены местными маргинальными элементами, и все они, судя по наполнению огнестрельного оружия на сцене, калибрам орудий, гильзам и отстрелянным пулям, были промахами. Нескольких человек зарубили их же клинками, нескольким - проломили головы неизвестным тяжелым объектом. Нападавшая сторона активно использовала подручные средства: табурет, дверь, осколок кувшина. Я рекомендую вам внимательно осмотреть факторию. В сцене есть несколько конфликтующих элементов. Барнабусу размозжили голову. Даже если бы под рукой у нас был некромант, узнать что-либо от него мы не смогли. Фактория пахла животными, когда я там был в первый раз, но люди Барнабуса не держали питомцев." - Эрик говорил медленно, разделяя предложения четкими паузами, как репетитор. "Фолианты - нить ко второму убийце. Не знаю." - коллега поднял руки, словно сдаваясь, и слегка размялся, скрипя своим стулом. Он отложил бумаги и поднялся, потягиваясь, и медленно пошел к двери. Перед тем, как уйти, он снова вперил в Бернарда взгляд. "Стоимость всех свертков, которые мы нашли, включая те, с Сахарной улицы - около тридцати тысяч марок. В таких количествах наркотик не использовался со времен войны. Наш оппонент не боится эскалировать. Я искренне надеюсь, что вы привычны к крови на ваших руках, потому что запачкаемся мы по самую шею вне зависимости от того, насколько успешной будет наша операция." - в лице и тоне Эрика читалась ядреная помесь жестокости и осуждения. "Я вызову государственных магов." - тяжелая дубовая дверь закрылась со скрипом, оставив Бернарда наедине со своими мыслями.
>>7851
Если "спустя 2-3 часа" пост написать не получилось, это не значит, что его вообще не надо писать.
Если "спустя 2-3 часа" пост написать не получилось, это не значит, что его вообще не надо писать.
>>7859
Если я не запостил в то время, когда собирался это сделать, это не значит, что я забил, это значит, что меня ебет работа. Если бы отдел продаж не решил нахуярить на три квадриллиона проектов больше, чем компания может сделать осенью, я бы не работал по 12-16 часов в сутки, а вы бы уже давно закончили дрочить вприсядку с вводным обучающим расследованием в Хуево-кукуево сеттинга. И, да, в выходные я тоже работаю, потому что часть стажеров и подчиненных - немыслимые долбоебы, которым приходится подтирать задницу и объяснять задачи по 2-3 раза.
Если я не запостил в то время, когда собирался это сделать, это не значит, что я забил, это значит, что меня ебет работа. Если бы отдел продаж не решил нахуярить на три квадриллиона проектов больше, чем компания может сделать осенью, я бы не работал по 12-16 часов в сутки, а вы бы уже давно закончили дрочить вприсядку с вводным обучающим расследованием в Хуево-кукуево сеттинга. И, да, в выходные я тоже работаю, потому что часть стажеров и подчиненных - немыслимые долбоебы, которым приходится подтирать задницу и объяснять задачи по 2-3 раза.
151 Кб, 1478x830Пока Эрик искал местных волшебников, чтобы притащить их в кабинет, солнце свесилось над щербатым горизонтом, а небо начало розоветь. Бернард в это время решил выписать все, что он узнал за день, в свой ежедневник.
Дискуссия с работающими на муниципалитет магами не задалась - двое пожилых мужчин спорили друг с другом о значении терминов и особенностях заклинаний, Эрик устало смотрел на них, время от времени модерируя дискуссию. Оба мага относились к нему с нервозной помесью высокомерия и страха: они знали, что Ножи, не обладая серьезными талантами в магии, собаку съели на уничтожении колдунов и многие в организации занимались своим делом с некоторым фанатизмом. Бернарда оба мага почти не замечали.
Единственное, что Бернард смог понять из шумной перестрелки многоэтажными терминами - сигилы на Сахарной улицы в обоих случаях относились к школе кинетотургии. Один комплекс отвечал за то, чтобы город не услышал резни, другой перекрывал бандитам выход из фактории, словно невидимая стена. Оба сигила не имели временного лимита, включались в конкретное время - полночь дня, когда банду уничтожили, но выгорели после бойни. Единственное, на чем волшебники смогли согласиться - наличие у преступников антимагических материалов или инструментов.
Дискуссия с работающими на муниципалитет магами не задалась - двое пожилых мужчин спорили друг с другом о значении терминов и особенностях заклинаний, Эрик устало смотрел на них, время от времени модерируя дискуссию. Оба мага относились к нему с нервозной помесью высокомерия и страха: они знали, что Ножи, не обладая серьезными талантами в магии, собаку съели на уничтожении колдунов и многие в организации занимались своим делом с некоторым фанатизмом. Бернарда оба мага почти не замечали.
Единственное, что Бернард смог понять из шумной перестрелки многоэтажными терминами - сигилы на Сахарной улицы в обоих случаях относились к школе кинетотургии. Один комплекс отвечал за то, чтобы город не услышал резни, другой перекрывал бандитам выход из фактории, словно невидимая стена. Оба сигила не имели временного лимита, включались в конкретное время - полночь дня, когда банду уничтожили, но выгорели после бойни. Единственное, на чем волшебники смогли согласиться - наличие у преступников антимагических материалов или инструментов.
>>7876
Я не обижаюсь, просто любое воспоминание о работе в контексте ролок у меня вызывает страшнейшие въетнамские флешбеки. Как-то я начал водить товарищам ДХ и все было заебись до тех пор, пока отдел по продажам не решил, не согласовав со мной, законтрактоваться на абсолютно конченный проект с микроскопическим дедлайном. Охуевали все, начиная со стажеров до гендиректора.
Я не обижаюсь, просто любое воспоминание о работе в контексте ролок у меня вызывает страшнейшие въетнамские флешбеки. Как-то я начал водить товарищам ДХ и все было заебись до тех пор, пока отдел по продажам не решил, не согласовав со мной, законтрактоваться на абсолютно конченный проект с микроскопическим дедлайном. Охуевали все, начиная со стажеров до гендиректора.
>>7871
Бернард видал многих умников на своём веку. Некоторые из них плохо закончили. Например те, кто считал что по книжке можно научиться делать операцию, или варить взрывчатку.
Теория и практика в теории одно и то же. А на практике это разные вещи. И уж тем более не следовало лезть в такую тонкую и опасную науку как магия.
Что там себе придумали эти бедолаги, сейчас сложно сказать. Может хотели нанюхать осла маршевым порошком, чтобы он мог безостановочно возить контрабанду со скоростью курьерского поезда. Заказали соответствующую литературу и расходники у контрабандиста. И вот что-то пошло не так. Осёл взбесился. Кто же у них был в качестве осла? Поймаем его, поймаем убийцу.
Наверное следовало бы поискать других контрабандистов. Ведь сложное сырьё не достать в одном месте. У убитого Боцека есть что-то похожее на список. К кому бы Бернард обратился, если бы ему нужно было добыть недостающих элементов?
Преступный мир даже в крупном городе не так уж и велик. Все жулики так или иначе взаимодействуют друг с другом. У них общие притоны. Точки сбыта товара. В конце концов они вместе сидят в тюрьме.
Вот и здесь, Бернард подумал что было бы здорово нагрянуть в самый разухабистой притон города. Вытащить оттуда за яйца самого авторитетного авторитета и спросить у него:
-Милый человек, скажи пожалуйста выжил ли кто-нибудь из банды Барнабуса? Нет? Очень жаль. Тогда подскажи кто в последнее время интересовался вот такими вещами, как в этом списке. Никто? Печально слышать. Очень советую узнать кто бы это мог сделать. Иначе в следующий раз, когда я ухвачу вас за яйца, я буду тянуть за них до тех пор, пока они не оторвутся и не повиснут на заборе.
Пост 1d100: (75) = 75
Успех 1d100: (55) = 55
Бернард видал многих умников на своём веку. Некоторые из них плохо закончили. Например те, кто считал что по книжке можно научиться делать операцию, или варить взрывчатку.
Теория и практика в теории одно и то же. А на практике это разные вещи. И уж тем более не следовало лезть в такую тонкую и опасную науку как магия.
Что там себе придумали эти бедолаги, сейчас сложно сказать. Может хотели нанюхать осла маршевым порошком, чтобы он мог безостановочно возить контрабанду со скоростью курьерского поезда. Заказали соответствующую литературу и расходники у контрабандиста. И вот что-то пошло не так. Осёл взбесился. Кто же у них был в качестве осла? Поймаем его, поймаем убийцу.
Наверное следовало бы поискать других контрабандистов. Ведь сложное сырьё не достать в одном месте. У убитого Боцека есть что-то похожее на список. К кому бы Бернард обратился, если бы ему нужно было добыть недостающих элементов?
Преступный мир даже в крупном городе не так уж и велик. Все жулики так или иначе взаимодействуют друг с другом. У них общие притоны. Точки сбыта товара. В конце концов они вместе сидят в тюрьме.
Вот и здесь, Бернард подумал что было бы здорово нагрянуть в самый разухабистой притон города. Вытащить оттуда за яйца самого авторитетного авторитета и спросить у него:
-Милый человек, скажи пожалуйста выжил ли кто-нибудь из банды Барнабуса? Нет? Очень жаль. Тогда подскажи кто в последнее время интересовался вот такими вещами, как в этом списке. Никто? Печально слышать. Очень советую узнать кто бы это мог сделать. Иначе в следующий раз, когда я ухвачу вас за яйца, я буду тянуть за них до тех пор, пока они не оторвутся и не повиснут на заборе.
Пост 1d100: (75) = 75
Успех 1d100: (55) = 55
Бернард потёр виски. Вспоминалась война. Тогда, когда их готовили к наступлению, наступал момент, когда надо было думать, как бы и выполнить приказ, и остаться в живых. Каждый раз всплывали идеи, как надо правильно поступать, и каждый раз все они разбивались о простую истину - ему предстояло пробежать от своего окопа по простреливаемой земле, мимо взрывов от гранат и снарядов миномётов, и единственное, что могло его спасти, это слепая удача.
Так и сейчас, версии всплывали в голове, чтобы разбиться о реальность. Версия с "Ослом" была неплоха, но тогда почему парни решились на ритуал, не получив нужных книг и большего количества яви? Бандиты, конечно, были ребятами безбашенными, но наколдовать животное мог только маг - при чём не разрывник, а достаточно рассудительный человек, который смог не только разузнать о наименованиях нужных книг, но и планировавший их прочитать. Вторая, более очевидная версия, что ребята Барнабиуса работали на подпольную группу магов, которая после обнаружения яви решила подчистить хвосты, упиралась в тот простой факт, что убийцы оставили явь в фактории, а не взяли её с собой. Не было же её столько, чтобы такой силач (а скорее всего группа - Бернард не мог представить, чтобы даже сверхчеловек мог зарезать двадцать человек, вооруженных и холодным, и огнестрельным оружием) не смог унести её с собой. Если, конечно, он не надеялся, что бойня не останется незамеченной...
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
Выполнение: 1d100: (36) = 36
Успех: 1d100: (18) = 18
Так и сейчас, версии всплывали в голове, чтобы разбиться о реальность. Версия с "Ослом" была неплоха, но тогда почему парни решились на ритуал, не получив нужных книг и большего количества яви? Бандиты, конечно, были ребятами безбашенными, но наколдовать животное мог только маг - при чём не разрывник, а достаточно рассудительный человек, который смог не только разузнать о наименованиях нужных книг, но и планировавший их прочитать. Вторая, более очевидная версия, что ребята Барнабиуса работали на подпольную группу магов, которая после обнаружения яви решила подчистить хвосты, упиралась в тот простой факт, что убийцы оставили явь в фактории, а не взяли её с собой. Не было же её столько, чтобы такой силач (а скорее всего группа - Бернард не мог представить, чтобы даже сверхчеловек мог зарезать двадцать человек, вооруженных и холодным, и огнестрельным оружием) не смог унести её с собой. Если, конечно, он не надеялся, что бойня не останется незамеченной...
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
Выполнение: 1d100: (36) = 36
Успех: 1d100: (18) = 18
125 Кб, 1735x794>>7908
>>7941
Вспоминая то немногое, что Бернард мог выцарапать из своей затуманенной памяти о войне, он наткнулся на гипотезу, в которую ему верить не очень хотелось. Бернард перебрал в уме различных субъектов, которые обладали сверхчеловеческими боевыми способностями. Убить двадцать три человека, по его памяти, мог отлично натренированный Вечный - такой же как он, бессмертный человек, но не без потерь конечностей и прочего. Убить их также мог некроконструкт или другой мертвец, или одержимый демоном человек - но в первом случае на фактории пахло бы химическими реагентами и различными чистящими средствами, а во втором случае Цетеля бы уже не было. Паладины Карайда также пришли на ум, но в их случае фактория скорее всего была бы разрушена до ее основания. Кзулитских гладиаторов бы заметили, а кзулитские же големы были слишком тяжелы и шумны. Валонские дизельные рыцари использовали свое собственное механизированное оружие, а не выхватывали у других людей клинки из рук.
Еще двадцать три человека мог убить имперец. Среднестатистический взрослый имперец, хорошо обученный, был хуже взрыва гранаты в тесно набитом окопе. Если, конечно, он до людей мог добраться и вступить с ними в ближний бой, не будучи тяжело раненным. "Волнолом", который Бернард держал при себе, не предназначался для боя с людьми - калибр ее был избыточным, увеличенным специально для того, чтобы прошибать доспехи, шкуры, мышцы и кости имперцев. Те относились, в большинстве своем, к совершенно другому биологическому виду: если омвритяне были двоюродными или троюродными братьями человечества, то имперцы, будучи гуманоидами, родственниками людей вообще никак не являлись, мыслили совершенно иначе и от существенной доли человеческой понятийной системы были крайне далеки. Пытаться понять, почему имперцы делали что-либо, в доктрине Протекторатов, по которой Бернард был когда-то выучен, было запрещено. Протектораты ушли из Лодезии, и некоторые ученые мужи пытались понять, как эти твари думают.
Бернард припомнил утренний кошмар. Среднестатистический имперец был больше двух метров ростом, но меньше трех, имел серую, грубую шкуру, из-за которой он выглядел словно грубо вытесанная или отлитая бетонная статуя. Когти, кости, зубы и рога имперцев были абсолютно черными и имели антимагические свойства. Кровь их, также черная, маслянистая, была ядовита для любых существ, способных к речи и испарялась, если находилась вне поверхности того или иного тела. Работал этот яд как-то иначе, но таково было "правило большого пальца", которое в военной академии офицерам вдалбливали беспощадно. Пахли эти твари по-разному, но по опыту Войгта - главным образом кишками его сослуживцев.
Глаза их были такими же черными, белка в них не наблюдалось, а потому понять, куда имперец смотрит, было невозможно. Силы в самом обыкновенном серокожем истукане вполне себе хватало на то, чтобы проломить человеку грудную клетку одним ударом кулака. Худшим качеством их была тяга к насилию по отношению ко всем остальным разумным видам: обычному имперцу, по слухам, нужно было потратить с десяток лет упорных тренировок, чтобы не сорваться в животную ярость при виде человека или омвритянина. Само появление Траскийского Союза было чем-то вроде чуда - тем более после большой войны с Империей Шаз. В рамках союза имперцы были чем-то вроде последнего, финального решения для различных угроз, а также дипломатической дубиной, которой любой из членов союза мог грозить своим оппонентам. Среди имперцев выделялось несколько подвидов, но эта тема в голове Войгта была покрыта туманом беспамятства.
Бернард невольно оскалился, словно кто-то наступил на его старую рану. Если бы хотя бы одна такая тварь появилась в городе публично - об этом все бы уже знали. Вряд ли работа с местным синдикатом была официальной позицией, или вообще какой-либо позицией внутри имперского аппарата: небольшие отряды серокожих нередко предоставлялись стратегически важным муниципалитетам для зачистки земли от бандитов, мародеров, монстров и других проблем, грозящих серьезными потерями личного состава. Пускали их к работе в тех случаях, когда сопутствующий ущерб от операции или репутационный ущерб не были важны. Разрешалось им работать только в тех случаях, когда должностное лицо муниципалитета публично передавало разрешение на работу имперскому офицеру - обычно это делалось на площадях, куда за небольшое денежное довольствие и бесплатную еду привлекали местное население, где заведующий мэра или капитан полиции зачитывал грамоту и отдавал ее серокожим. Император, который для серокожих был выше любых богов, сильно пекся о репутации своих сородичей.
Бернард встрепенулся.
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- Родственница одного из убитых пришла туда примерно в семь часов утра, намереваясь устроить скандал по поводу того, что ее сын нарушил обещание ей помочь с бытовыми вопросами. - Эрик пожал плечами.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
- Там же. Они бы не влезли в этот кабинет, даже если бы я убрал отсюда всю мебель. Фактория оцеплена с того момента, как тела убитых нашли. Компетенции местного ополчения вызывают у меня множество вопросов, но я не думаю, что наш оппонент сможет вывезти несколько тонн наркотика на глазах у сорока человек.
- Худший притон города?
- Бездонная фляга, трактир на Сахарной же улице - люди Барнабуса вели там более публичные дела с остальным локальным криминалитетом.
Войгт встал, кивнул коллеге и двум магам, взял с собой винтовку и отправился в таверну, где обитали наименее приятные личности Цетеля.
1\2
>>7941
Вспоминая то немногое, что Бернард мог выцарапать из своей затуманенной памяти о войне, он наткнулся на гипотезу, в которую ему верить не очень хотелось. Бернард перебрал в уме различных субъектов, которые обладали сверхчеловеческими боевыми способностями. Убить двадцать три человека, по его памяти, мог отлично натренированный Вечный - такой же как он, бессмертный человек, но не без потерь конечностей и прочего. Убить их также мог некроконструкт или другой мертвец, или одержимый демоном человек - но в первом случае на фактории пахло бы химическими реагентами и различными чистящими средствами, а во втором случае Цетеля бы уже не было. Паладины Карайда также пришли на ум, но в их случае фактория скорее всего была бы разрушена до ее основания. Кзулитских гладиаторов бы заметили, а кзулитские же големы были слишком тяжелы и шумны. Валонские дизельные рыцари использовали свое собственное механизированное оружие, а не выхватывали у других людей клинки из рук.
Еще двадцать три человека мог убить имперец. Среднестатистический взрослый имперец, хорошо обученный, был хуже взрыва гранаты в тесно набитом окопе. Если, конечно, он до людей мог добраться и вступить с ними в ближний бой, не будучи тяжело раненным. "Волнолом", который Бернард держал при себе, не предназначался для боя с людьми - калибр ее был избыточным, увеличенным специально для того, чтобы прошибать доспехи, шкуры, мышцы и кости имперцев. Те относились, в большинстве своем, к совершенно другому биологическому виду: если омвритяне были двоюродными или троюродными братьями человечества, то имперцы, будучи гуманоидами, родственниками людей вообще никак не являлись, мыслили совершенно иначе и от существенной доли человеческой понятийной системы были крайне далеки. Пытаться понять, почему имперцы делали что-либо, в доктрине Протекторатов, по которой Бернард был когда-то выучен, было запрещено. Протектораты ушли из Лодезии, и некоторые ученые мужи пытались понять, как эти твари думают.
Бернард припомнил утренний кошмар. Среднестатистический имперец был больше двух метров ростом, но меньше трех, имел серую, грубую шкуру, из-за которой он выглядел словно грубо вытесанная или отлитая бетонная статуя. Когти, кости, зубы и рога имперцев были абсолютно черными и имели антимагические свойства. Кровь их, также черная, маслянистая, была ядовита для любых существ, способных к речи и испарялась, если находилась вне поверхности того или иного тела. Работал этот яд как-то иначе, но таково было "правило большого пальца", которое в военной академии офицерам вдалбливали беспощадно. Пахли эти твари по-разному, но по опыту Войгта - главным образом кишками его сослуживцев.
Глаза их были такими же черными, белка в них не наблюдалось, а потому понять, куда имперец смотрит, было невозможно. Силы в самом обыкновенном серокожем истукане вполне себе хватало на то, чтобы проломить человеку грудную клетку одним ударом кулака. Худшим качеством их была тяга к насилию по отношению ко всем остальным разумным видам: обычному имперцу, по слухам, нужно было потратить с десяток лет упорных тренировок, чтобы не сорваться в животную ярость при виде человека или омвритянина. Само появление Траскийского Союза было чем-то вроде чуда - тем более после большой войны с Империей Шаз. В рамках союза имперцы были чем-то вроде последнего, финального решения для различных угроз, а также дипломатической дубиной, которой любой из членов союза мог грозить своим оппонентам. Среди имперцев выделялось несколько подвидов, но эта тема в голове Войгта была покрыта туманом беспамятства.
Бернард невольно оскалился, словно кто-то наступил на его старую рану. Если бы хотя бы одна такая тварь появилась в городе публично - об этом все бы уже знали. Вряд ли работа с местным синдикатом была официальной позицией, или вообще какой-либо позицией внутри имперского аппарата: небольшие отряды серокожих нередко предоставлялись стратегически важным муниципалитетам для зачистки земли от бандитов, мародеров, монстров и других проблем, грозящих серьезными потерями личного состава. Пускали их к работе в тех случаях, когда сопутствующий ущерб от операции или репутационный ущерб не были важны. Разрешалось им работать только в тех случаях, когда должностное лицо муниципалитета публично передавало разрешение на работу имперскому офицеру - обычно это делалось на площадях, куда за небольшое денежное довольствие и бесплатную еду привлекали местное население, где заведующий мэра или капитан полиции зачитывал грамоту и отдавал ее серокожим. Император, который для серокожих был выше любых богов, сильно пекся о репутации своих сородичей.
Бернард встрепенулся.
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- Родственница одного из убитых пришла туда примерно в семь часов утра, намереваясь устроить скандал по поводу того, что ее сын нарушил обещание ей помочь с бытовыми вопросами. - Эрик пожал плечами.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
- Там же. Они бы не влезли в этот кабинет, даже если бы я убрал отсюда всю мебель. Фактория оцеплена с того момента, как тела убитых нашли. Компетенции местного ополчения вызывают у меня множество вопросов, но я не думаю, что наш оппонент сможет вывезти несколько тонн наркотика на глазах у сорока человек.
- Худший притон города?
- Бездонная фляга, трактир на Сахарной же улице - люди Барнабуса вели там более публичные дела с остальным локальным криминалитетом.
Войгт встал, кивнул коллеге и двум магам, взял с собой винтовку и отправился в таверну, где обитали наименее приятные личности Цетеля.
1\2
125 Кб, 1735x794>>7908
>>7941
Вспоминая то немногое, что Бернард мог выцарапать из своей затуманенной памяти о войне, он наткнулся на гипотезу, в которую ему верить не очень хотелось. Бернард перебрал в уме различных субъектов, которые обладали сверхчеловеческими боевыми способностями. Убить двадцать три человека, по его памяти, мог отлично натренированный Вечный - такой же как он, бессмертный человек, но не без потерь конечностей и прочего. Убить их также мог некроконструкт или другой мертвец, или одержимый демоном человек - но в первом случае на фактории пахло бы химическими реагентами и различными чистящими средствами, а во втором случае Цетеля бы уже не было. Паладины Карайда также пришли на ум, но в их случае фактория скорее всего была бы разрушена до ее основания. Кзулитских гладиаторов бы заметили, а кзулитские же големы были слишком тяжелы и шумны. Валонские дизельные рыцари использовали свое собственное механизированное оружие, а не выхватывали у других людей клинки из рук.
Еще двадцать три человека мог убить имперец. Среднестатистический взрослый имперец, хорошо обученный, был хуже взрыва гранаты в тесно набитом окопе. Если, конечно, он до людей мог добраться и вступить с ними в ближний бой, не будучи тяжело раненным. "Волнолом", который Бернард держал при себе, не предназначался для боя с людьми - калибр ее был избыточным, увеличенным специально для того, чтобы прошибать доспехи, шкуры, мышцы и кости имперцев. Те относились, в большинстве своем, к совершенно другому биологическому виду: если омвритяне были двоюродными или троюродными братьями человечества, то имперцы, будучи гуманоидами, родственниками людей вообще никак не являлись, мыслили совершенно иначе и от существенной доли человеческой понятийной системы были крайне далеки. Пытаться понять, почему имперцы делали что-либо, в доктрине Протекторатов, по которой Бернард был когда-то выучен, было запрещено. Протектораты ушли из Лодезии, и некоторые ученые мужи пытались понять, как эти твари думают.
Бернард припомнил утренний кошмар. Среднестатистический имперец был больше двух метров ростом, но меньше трех, имел серую, грубую шкуру, из-за которой он выглядел словно грубо вытесанная или отлитая бетонная статуя. Когти, кости, зубы и рога имперцев были абсолютно черными и имели антимагические свойства. Кровь их, также черная, маслянистая, была ядовита для любых существ, способных к речи и испарялась, если находилась вне поверхности того или иного тела. Работал этот яд как-то иначе, но таково было "правило большого пальца", которое в военной академии офицерам вдалбливали беспощадно. Пахли эти твари по-разному, но по опыту Войгта - главным образом кишками его сослуживцев.
Глаза их были такими же черными, белка в них не наблюдалось, а потому понять, куда имперец смотрит, было невозможно. Силы в самом обыкновенном серокожем истукане вполне себе хватало на то, чтобы проломить человеку грудную клетку одним ударом кулака. Худшим качеством их была тяга к насилию по отношению ко всем остальным разумным видам: обычному имперцу, по слухам, нужно было потратить с десяток лет упорных тренировок, чтобы не сорваться в животную ярость при виде человека или омвритянина. Само появление Траскийского Союза было чем-то вроде чуда - тем более после большой войны с Империей Шаз. В рамках союза имперцы были чем-то вроде последнего, финального решения для различных угроз, а также дипломатической дубиной, которой любой из членов союза мог грозить своим оппонентам. Среди имперцев выделялось несколько подвидов, но эта тема в голове Войгта была покрыта туманом беспамятства.
Бернард невольно оскалился, словно кто-то наступил на его старую рану. Если бы хотя бы одна такая тварь появилась в городе публично - об этом все бы уже знали. Вряд ли работа с местным синдикатом была официальной позицией, или вообще какой-либо позицией внутри имперского аппарата: небольшие отряды серокожих нередко предоставлялись стратегически важным муниципалитетам для зачистки земли от бандитов, мародеров, монстров и других проблем, грозящих серьезными потерями личного состава. Пускали их к работе в тех случаях, когда сопутствующий ущерб от операции или репутационный ущерб не были важны. Разрешалось им работать только в тех случаях, когда должностное лицо муниципалитета публично передавало разрешение на работу имперскому офицеру - обычно это делалось на площадях, куда за небольшое денежное довольствие и бесплатную еду привлекали местное население, где заведующий мэра или капитан полиции зачитывал грамоту и отдавал ее серокожим. Император, который для серокожих был выше любых богов, сильно пекся о репутации своих сородичей.
Бернард встрепенулся.
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- Родственница одного из убитых пришла туда примерно в семь часов утра, намереваясь устроить скандал по поводу того, что ее сын нарушил обещание ей помочь с бытовыми вопросами. - Эрик пожал плечами.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
- Там же. Они бы не влезли в этот кабинет, даже если бы я убрал отсюда всю мебель. Фактория оцеплена с того момента, как тела убитых нашли. Компетенции местного ополчения вызывают у меня множество вопросов, но я не думаю, что наш оппонент сможет вывезти несколько тонн наркотика на глазах у сорока человек.
- Худший притон города?
- Бездонная фляга, трактир на Сахарной же улице - люди Барнабуса вели там более публичные дела с остальным локальным криминалитетом.
Войгт встал, кивнул коллеге и двум магам, взял с собой винтовку и отправился в таверну, где обитали наименее приятные личности Цетеля.
1\2
>>7941
Вспоминая то немногое, что Бернард мог выцарапать из своей затуманенной памяти о войне, он наткнулся на гипотезу, в которую ему верить не очень хотелось. Бернард перебрал в уме различных субъектов, которые обладали сверхчеловеческими боевыми способностями. Убить двадцать три человека, по его памяти, мог отлично натренированный Вечный - такой же как он, бессмертный человек, но не без потерь конечностей и прочего. Убить их также мог некроконструкт или другой мертвец, или одержимый демоном человек - но в первом случае на фактории пахло бы химическими реагентами и различными чистящими средствами, а во втором случае Цетеля бы уже не было. Паладины Карайда также пришли на ум, но в их случае фактория скорее всего была бы разрушена до ее основания. Кзулитских гладиаторов бы заметили, а кзулитские же големы были слишком тяжелы и шумны. Валонские дизельные рыцари использовали свое собственное механизированное оружие, а не выхватывали у других людей клинки из рук.
Еще двадцать три человека мог убить имперец. Среднестатистический взрослый имперец, хорошо обученный, был хуже взрыва гранаты в тесно набитом окопе. Если, конечно, он до людей мог добраться и вступить с ними в ближний бой, не будучи тяжело раненным. "Волнолом", который Бернард держал при себе, не предназначался для боя с людьми - калибр ее был избыточным, увеличенным специально для того, чтобы прошибать доспехи, шкуры, мышцы и кости имперцев. Те относились, в большинстве своем, к совершенно другому биологическому виду: если омвритяне были двоюродными или троюродными братьями человечества, то имперцы, будучи гуманоидами, родственниками людей вообще никак не являлись, мыслили совершенно иначе и от существенной доли человеческой понятийной системы были крайне далеки. Пытаться понять, почему имперцы делали что-либо, в доктрине Протекторатов, по которой Бернард был когда-то выучен, было запрещено. Протектораты ушли из Лодезии, и некоторые ученые мужи пытались понять, как эти твари думают.
Бернард припомнил утренний кошмар. Среднестатистический имперец был больше двух метров ростом, но меньше трех, имел серую, грубую шкуру, из-за которой он выглядел словно грубо вытесанная или отлитая бетонная статуя. Когти, кости, зубы и рога имперцев были абсолютно черными и имели антимагические свойства. Кровь их, также черная, маслянистая, была ядовита для любых существ, способных к речи и испарялась, если находилась вне поверхности того или иного тела. Работал этот яд как-то иначе, но таково было "правило большого пальца", которое в военной академии офицерам вдалбливали беспощадно. Пахли эти твари по-разному, но по опыту Войгта - главным образом кишками его сослуживцев.
Глаза их были такими же черными, белка в них не наблюдалось, а потому понять, куда имперец смотрит, было невозможно. Силы в самом обыкновенном серокожем истукане вполне себе хватало на то, чтобы проломить человеку грудную клетку одним ударом кулака. Худшим качеством их была тяга к насилию по отношению ко всем остальным разумным видам: обычному имперцу, по слухам, нужно было потратить с десяток лет упорных тренировок, чтобы не сорваться в животную ярость при виде человека или омвритянина. Само появление Траскийского Союза было чем-то вроде чуда - тем более после большой войны с Империей Шаз. В рамках союза имперцы были чем-то вроде последнего, финального решения для различных угроз, а также дипломатической дубиной, которой любой из членов союза мог грозить своим оппонентам. Среди имперцев выделялось несколько подвидов, но эта тема в голове Войгта была покрыта туманом беспамятства.
Бернард невольно оскалился, словно кто-то наступил на его старую рану. Если бы хотя бы одна такая тварь появилась в городе публично - об этом все бы уже знали. Вряд ли работа с местным синдикатом была официальной позицией, или вообще какой-либо позицией внутри имперского аппарата: небольшие отряды серокожих нередко предоставлялись стратегически важным муниципалитетам для зачистки земли от бандитов, мародеров, монстров и других проблем, грозящих серьезными потерями личного состава. Пускали их к работе в тех случаях, когда сопутствующий ущерб от операции или репутационный ущерб не были важны. Разрешалось им работать только в тех случаях, когда должностное лицо муниципалитета публично передавало разрешение на работу имперскому офицеру - обычно это делалось на площадях, куда за небольшое денежное довольствие и бесплатную еду привлекали местное население, где заведующий мэра или капитан полиции зачитывал грамоту и отдавал ее серокожим. Император, который для серокожих был выше любых богов, сильно пекся о репутации своих сородичей.
Бернард встрепенулся.
- А кто донёс о том, что в фактории что-то случилось? Шума ведь не было.
- Родственница одного из убитых пришла туда примерно в семь часов утра, намереваясь устроить скандал по поводу того, что ее сын нарушил обещание ей помочь с бытовыми вопросами. - Эрик пожал плечами.
- И где сейчас свёртки из фактории? Они в безопасном месте?
- Там же. Они бы не влезли в этот кабинет, даже если бы я убрал отсюда всю мебель. Фактория оцеплена с того момента, как тела убитых нашли. Компетенции местного ополчения вызывают у меня множество вопросов, но я не думаю, что наш оппонент сможет вывезти несколько тонн наркотика на глазах у сорока человек.
- Худший притон города?
- Бездонная фляга, трактир на Сахарной же улице - люди Барнабуса вели там более публичные дела с остальным локальным криминалитетом.
Войгт встал, кивнул коллеге и двум магам, взял с собой винтовку и отправился в таверну, где обитали наименее приятные личности Цетеля.
1\2
>>7945
Ну давайте попробуем, вас энивей два с половиной землекопа
Ну давайте попробуем, вас энивей два с половиной землекопа
ОП жив.
Работа отлично мне нахуярила в последнюю неделю, постараюсь запилить вторую часть поста к утру\завтра в первой половине дня, мб раньше, как получится.
Работа отлично мне нахуярила в последнюю неделю, постараюсь запилить вторую часть поста к утру\завтра в первой половине дня, мб раньше, как получится.
>>8211
А где?
А где?
Ну вот и всьо( Вин вмер(((9
ОП, пиши когда захочешь. С какой угодно частотой.
Двач.hk не отвечает.
Вы видите копию треда, сохраненную 20 ноября в 12:38.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.
Вы видите копию треда, сохраненную 20 ноября в 12:38.
Скачать тред: только с превью, с превью и прикрепленными файлами.
Второй вариант может долго скачиваться. Файлы будут только в живых или недавно утонувших тредах. Подробнее
Если вам полезен архив М.Двача, пожертвуйте на оплату сервера.